О таком царедворцы могли только мечтать! Казначей погиб, а им дозволено безотчётно запускать лапу в сокровищницу. Бедняги не знали, что войсковые казначеи уже проинструктированы и будут негласно учитывать каждый шлёндер, а когда придёт срок, за всё будет спрошено со всей строгостью.
Но главное, пока прочие царедворцы делили деньги, командир гвардейцев забирал в свои руки власть, и война с безымянным селением вовсе не входила в его планы.
Настоящие переговоры начались, когда лишние царедворцы покинули зал. Первый вопрос был:
— Вы собираетесь остаться при дворе?
— Нет. Здесь нам ничего не нужно, кроме мира и спокойствия, которые мы уже получили. А дома мы нужны. Нас мало, и я не знаю, как мы сможем остановить моровую язву.
— Хорошо, Я прикажу, чтобы вам выделили экипаж.
— Это лишнее. Колдуны должны ходить пешком. Красивая жизнь легко может изнежить волшебника.
— И ваша девочка тоже пойдёт пешком?
— Сюда-то она дошла. А если бы вы видели, как она взбиралась на граничные горы, вас бы не удивляли её здешние подвиги.
— Представляю, кем она станет, когда вырастет.
— От неё не будет ни малейшей опасности. Она будет лекаркой, которая вылечивает все болезни, кроме смерти. Её мать тоже была лекаркой, каких поискать, а ваши священники хотели отправить её на костёр. Поэтому я прошу: пусть таких приговоров больше не будет. Самый суровый приговор должен быть — изгнание. Изгнание к нам, в горы. А уж мы разберёмся: колдун это, преступник или дурак возомнивший о себе невесть что.
— Это будет непросто. Традиции — вещь упрямая. Но думаю, вместе мы переупрямим любую традицию. Когда вы собираетесь уходить?
— Думаю, завтра с утра. Пасе надо выспаться и отдохнуть. А то ваших тёток, что на женской стороне живут, хлебом не корми, дай новенькую заклевать. Я отсюда их вопли слышу.
— Так надо солдат послать на помощь.
— Не надо. Пася с трёх лет одна по селению бегает. Она сама кого хочешь заклюёт.
И в подтверждение этих слов сквозь стены, двери и великое множество портьер донёсся многоголосый женский клёкот, на этот раз слышимый не только изощрённому слуху Арчена.
— Не сошлись во мнениях, — сказал Арчен.
В зал вбежал толстенький, по-женски одетый человечек.
— Фурия! — закричал он тонким голоском. — Там фурия!
— Ступай и приведи её сюда! — приказал новый повелитель.
— Она меня убьёт!
— Если бы она хотела, она бы убила тебя давно. Ступай.
Человечек торопливо утоптал.
— Пася лекарка, — сказал Арчен, — она не умеет убивать.
— Ничего, пусть боится.
Евнух, а это был евнух, хотя Арчен не мог понять, где человек умудрился так покалечиться, вновь появился в зале. За ним шла сердитая Пася.