Дом Палоша, того самого, что не пришёл на битву, вызвав неудовольствие сельчан. Дверь распахнута, внутри тишина. Голем без тени сомнения, которого он не может испытывать, шагает внутрь. Свист клинка сливается с ударом молота по мягкому. В следующее мгновение голем спиной вперёд вылетает из хижины. Неспешно поднимается и вновь пытается войти. На этот раз вылетает ещё быстрей.
Трое других големов, оказавшихся поблизости, неторопливо подошли на помощь собрату.
Они не стали соваться в двери, а принялись каждый со своей стороны лупить кувалдами в стены домика.
Дом был ладненький, из тех, что могут стоять и стоять, но варварских ударов он не выдержал. Через три минуты стены расселись, и крыша рухнула. Среди обломков обнаружилось чёрное извивистое тело, покрытое плотной чешуёй. Брюхоед, тот самый, что загрыз Трайду, теперь приполз и выел всю семью Палоша: самого хозяина, его жену и дочку.
Весна, после спячки жрать хочется нестерпимо, а всё проглоченное немедленно пролетает насквозь, обращаясь в жидкий кал. Наконец брюхоед слопал столько, что смог остановиться, предавшись блаженному отдыху. И как раз в это время на него напали неживые железяки. Брюхоеду достало сообразительности не пускать в ход зубы против несъедобных противников, а поскольку они бежать не желали, брюхоед принялся отступать сам. Упругое тело свивалось в узел, резко распрямлялось, хвост хлестал, сбивая големов с ног, но те поднимались и продолжали лупить, не выбирая оружие, то молотами, которые, кажется не причиняли монстру никакого вреда, то взмахивая кривыми клинками.
Лезвия рассекали бронированную плоть, наружу выступала жёлтая, похожая на гной, кровь.
Казалось бы хищный червяк уже изрублен в кашу, но брюхоед продолжал куда-то ползти, тугое туловище то свивалось в клубок, то распрямлялось, вслепую нанося удары хвостом.
Големы больше не совались под эти удары, которые могли повредить сочления ног, и не пытались остановить движения брюхоеда. Они двигались на некотором от монстра расстоянии, методично взмахивая клинками, так что наружу из изрубленного тела уже ползли какие-то внутренности. Когда-нибудь бездушные машины заколотили бы монстра, прекратив его трепыхания, но с этой стороны селения тоже была яма, в которой собиралась вода для всяческих нужд. Сейчас яма была переполнена талой водой, которая не успела зацвести и казалась относительно чистой. Туда и плюхнулись истерзанные останки брюхоеда. Они сразу пошли на дно, либо ещё живой брюхоед пал на дно и затаился там. Вода мгновенно помутнела, став небывало грязной, по ней поплыли невнятные ошмётки. Кто скажет, сдохнет ли бронированный червяк в яме, окончательно отравив воду или отлежится на дне и когда-нибудь выползет, опасный, как никогда.