— Хватает, — согласилась Крин, — только всё равно не спится.
Снаружи донёсся отчаянный женский крик. Боль и мольба о помощи слились в нём воедино.
— Там ещё кто-то живой! — Крин вскочила, едва не пробив головой низкий свод.
— Сиди! — жёстко приказала Мурава, ухватив невестку за руку. — Нет там людей. Это кто-то хищный тебя заманивает.
— Матушка Мурава, но ведь плачет, совсем молодая девушка. По голосу слышно.
— Вот когда своего младенца на руках побаюкаешь, то научишься отличать правду от истины. А пока заткни уши и постарайся не слушать.
Плакало за частоколом почти до самого утра, когда уже никто не порывался спасать голосистого охотника.
Когда рассвело, Мурава вооружилась запасным колышком и пошла простукивать землю вокруг ограды. Тын-трава здесь вырасти не успела, почва была усыпана палым листом, плотно слежавшимся, под которым некому было прятаться. Но Мурава продолжала упорно колупать пустое место.
— Тётя Мурава, ты чо делаешь? — это проснулась Пася и высунула любопытный нос из шалаша.
— А ну брысь под крышу! Тоже мне, вздумала босиком по лесу разгуливать.
— Так нету у меня обувки.
— Пока суть да дело, беговки наколдовывай. А босиком тут шагу не сделаешь. Найдётся кто-нибудь тебя за пятку цапнуть.
Словно подтверждая слова Муравы, мёртвая земля заволновалась, задёргалась, пробитая острым колом. Мурава застучала что есть силы, стремясь изничтожить заразу.
— Ой, мамочки! Страсти какие? Что это, тётя Мурава?
— Плачея это. Понятно? Это она ночью нас звала к себе на обед. Выскочила бы спасать кого-то, так сейчас лежала бы вся как есть заплесневелая. Плачея бы сквозь тебя проросла, тебя после этого даже чащобный жаб есть не стал бы. Хорошо, что плачея света на дух не переносит, а то бы весь лес её был.
— А вон Арчен идёт! — закричала глазастая Пася.
Тут уже всё женское население высыпало из шалаша.
Арчен с двумя вёдрами в руках и большим мешком за плечами показался меж деревьев. В мешке оказалась печуша, которую женщины, убегая в лес, не могли взять с собой из-за большого её веса.
— Теперь заживём, — обрадовалась Крин, которая со страхом думала, как кормить всю ораву, когда в хозяйстве есть лишь игрушечная печушечка, подаренная ей на свадьбу.
— Пожить — поживём, а по человечески зажить — вряд ли получится, — возразил Арчен. — Воды я принёс, на два дня хватит, если беречь. А потом? Вниз бегать — рано или поздно попадусь.
— Можно брать воду у моего бывшего дома, — неожиданно подал голос Кудря. — Только там големы моих родителей убили и бросили в воду. Надо их вытащить и похоронить по-человечески. А воду можно набирать уже сейчас, только не для питья.