Он охотился, пока не взошла планета-сестра, ничего не добыл и хотел было уже улечься спать там, где стоял, но он обещал девушке вернуться, да и в воздухе уже ощутимо тянуло морозцем. Он нашел ее в такой позе, какой и ожидал от нее, – девушка свернулась клубком меж узловатых корней дерева, укрывая ребенка руками от холода.
Измученный до предела, он рухнул на землю рядом с нею. Звук его дыхания и тепло тела разбудили ее. Она открыла глаза, посмотрела на него и улыбнулась. Было похоже, что она и впрямь рада его возвращению.
– Ты что-нибудь поймал? – спросила она.
Он покачал головой.
– А я поймала. Глянь-ка. Я подумала, что ты мог бы преподнести это как свой дар. – Она раскрыла ладони, и там оказалась крошечная рыбешка, уже окоченевшая.
Пескоходец коснулся ее и покачал головой. Если ложного фазана оказалось недостаточно, то этого – уж подавно.
– Рыба протухнет, прежде чем я доберусь туда, – объяснил он. Потом вгрызся в брюшко рыбы зубами, расширил дыру пальцами, выгреб внутренности и вытащил все кости. Осталась пара маленьких полосок плоти, одну из которых он отдал девушке.
– Вкусно, – сказала она, жуя и глотая. Потом поинтересовалась:
– А куда ты направляешься?
Пескоходец встал, все еще пережевывая рыбу, и потянулся, расправляя ноющие, закоченелые мышцы в синем сиянии планеты-сестры.
– На охоту, – сказал он. – Прежде этого дня я искал крупной добычи, которую мог бы преподнести в дар. Теперь же буду искать совсем небольшой, чтобы у нас было что поесть этой ночью. Скальной мыши может быть довольно.
Потом он ушел, а девушка осталась лежать, баюкая ребенка и глядя сквозь просветы в листве на яркую ленту Водопада, на широкие моря и ярившиеся в разных местах бури планеты-сестры. Ее веки сомкнулись. Теперь она могла сорвать планету-сестру с дерева, как синий плод. Она поднесла его к губам и насладилась свежестью мякоти. И тут же проснулась, еще чувствуя сладкий сок на языке. Кто-то склонился над ней. На миг ее пронзил испуг.
– Вставай. – Это он, Пескоходец. – Я кое-что нашел. Просыпайся.
Он снова коснулся ее губ своими пальцами. Они были липкими и источали пронзительный одуряющий запах цветов, фруктов и земли.
Она поднялась на ноги, крепко прижимая к себе Розовые Бабочки, согревая ее тяжелыми грудями (собственно, они для этого и нужны, не считая молока). Ее руки, обернувшиеся вокруг крохотного тельца, пробил озноб.
Пескоходец настойчиво потянул ее к себе.
– Идем.
– Это далеко?
– Да нет, не очень. – На самом деле идти было прилично, и он хотел было попросить, чтобы она позволила ему нести Розовые Бабочки, но затем подумал, что Семь Девушек в Ожидании испугается, как бы он ей не навредил.