Но Лоран, начав подминать меня под себя, увлекся. И как-то так получилось, что наше положение изменилось, теперь уже его волосы щекотали мне щеку, а губы в темноте отыскали мои.
– Ты с ума сошел, – прошептала я, хотя тоже ужасно соскучилась. – Хозяйка услышит.
– А тебе не плевать ли? – ответил он беззаботно. – У нас с тобой времени – несколько капель. Какая к бесам разница, что подумают другие? Вот я на тебя страшно злюсь. Честное слово, прибить на месте готов, но вспоминаю о тех нескольких каплях времени – и становится безразлично. Будь у нас наверняка хоть месяц впереди, я бы неделю потратил на возмущение – почему ты меня обманывала, вторую неделю – почему ты сбежала, и третью – почему ты Ворон. И только после приступил бы к тому, чего на самом деле хочется. Видишь, ограниченное время – лучший расстановщик приоритетов.
– Вижу, – усмехнулась я, хотя смешно вообще не было.
Но в тот момент, когда я увидела его возле лесной полосы, когда точно убедилась, что больной мозг от усталости мне не врет, я решила, что грустить не буду. Ругаться, целоваться, ссориться, мириться, признаваться в самом тайном и выведывать самое тайное – буду, но не грустить. Просто было бы совершенно нелепо потратить даже одну бесценную минуту на тоску, для которой у меня будут годы, если я переживу самый последний катаклизм. А если не переживу, так тем более! Лоран прав про приоритеты, они выставляются сами собой, когда все неважное обесценивается под натиском значимого.
Но я все равно чуть отодвинула его от себя, хотя напоследок не отказала себе и чмокнула в кончик носа.
– Лоран, мы давно не виделись, давай хоть поговорим о том, что случилось.
Он громко выдохнул и все-таки откинулся на спину, подложив под голову руку. Сразу стало не так тепло и уютно, но я перевернулась на бок, чтобы в полутьме разглядывать его лицо.
– А что рассказывать, Лита? О том, как я некрасиво злюсь? Зачем же я буду порочить свой образ благовоспитанного отпрыска королевской семьи?
– Ну это как раз не новость, – с улыбкой поддержала я. – Я тебя никогда покладистым и добродушным не считала, потому даже благодарна, что Ирма и мои друзья выжили.
– Тогда о чем? О том, что я больше не сыночек королевской семьи? Вся моя родня отказалась от права когда-либо занять престол. Эта часть предсказания, к сожалению, начала сбываться без осечек – мой дядя умер, оба его сына все еще в тяжелом состоянии, но теперь, когда и их уговорили подписать такие же бумаги, у них появилась надежда. Меня зараза даже не коснулась, поскольку ректор вообще отказался это обсуждать. Да и роль у меня совсем другая, мне никогда не было дела до короны.