Я снова подалась к нему, с силой разжала челюсть и несколько раз вдохнула воздух. Искусственное дыхание при такой травме не поможет, но меня, как мага воздуха, не учили другой реабилитации. Его губы были теплыми, я зацепилась за это ощущение, вынуждая себя верить, что еще не все потеряно. Возможно, просто глубокая потеря сознания? Снова начала бить по щекам, надеясь на любую реакцию – пусть хоть ресницы дрогнут, и тогда я смогу остановить слезы. А ведь я никогда не плакала – ни одной слезы не проронила за весь возраст, который способна вспомнить. Сейчас же не была в силах сдержаться и умоляла:
– Очнись, Лоран, не умирай. Давай же, запусти сердце, вдохни… Святые духи, не умирай, умоляю!
Я сжала теплый шарик на его груди, проклиная бесполезную штуковину, которая его от меня не уберегла. Но им же начала прижимать к голой коже шеи, к скуле – везде, где позволяла дотянуться цепочка. Там же есть какой-то заряд, и пусть эта искра создаст чудо. От безуспешности попыток я снова прижалась к его лицу, уже не пытаясь сдержать боли, приподняла его голову, не обратила внимания на теплую кровь на затылке, шептала прямо в щеку – все еще умоляла очнуться, даже приказывала, чтобы не смел умирать. Хотя, конечно, понимала, что мои приказы здесь слышать уже некому.
Может, надо нести его к некроманту? Вайду или лучше к господину Шолле? Лоран умер совсем недавно, сильный некромант сможет его поднять без труда. Я не очень хорошо разбираюсь в воскрешении мертвых, но скорее всего вернется уже не совсем Лоран – в лучшем случае его тень с его воспоминаниями. И вряд ли это уже кого-то спасет. Но других вариантов просто не оставалось. Бежать – точно плохая идея. Лучше пусть воскресят то, что от него осталось, а я признаю свою вину – так и заявлю, что убила его из личной неприязни, и моя страна к этому никакого отношения не имеет. Тогда будет проще всего – если поверят, то казнят, и дело с концом.
Я с трудом подняла его еще выше, вынудила тело согнуться. Тяжело, своей силы не хватит, чтобы перенести его к ректору. А бросить его здесь одного отчего-то тоже было страшно – как если бы верила, что стоит его только оставить, дух окончательно отлетит прочь, и тогда никакая некромантия не вернет даже часть его личности. Потому я вздергивала его, как могла, и подтыкала под спину воздух, намереваясь окутать плотной подушкой и с ее помощью поднять. Лоран уже лежал на сгущенной волне, поднимался с ней вверх, а я все еще вытирала слезы и сопли, вставая на ноги. Гладила по щеке, представляя, что он просто уснул.