– Я вовсе не хочу, чтобы вы изобличали моего мужа, мистер Вулф. – Она держала чек кончиками пальцев, словно боясь обжечься. – Богом клянусь, не хочу! Но я должна знать. Я безобразная, закомплексованная неврастеничка, а вы такой крупный и искусный, вам сопутствует успех, и вы ничего не боитесь… Когда я осознала, что мне нужна помощь, а мой кузен не в состоянии помочь и обратиться не к кому, то все тщательно взвесила. Я тайком навела о вас справки, так чтобы никто про это не прознал или, во всяком случае, не догадался. Конечно, если муж замыслил против меня что-то дурное, я с ним порву. Но я вовсе не хочу, чтобы вы пытались вывести его на чистую воду. Я хочу лишь знать правду. Вы величайший сыщик в мире и честный человек. Я хочу заплатить вам только за то, чтобы вы выяснили, где и как мой муж зарабатывает деньги, и все. Вы не вправе отказать мне в этом. Просто не вправе. – Она встала с кресла, подошла и положила чек на стол. – Здесь указана сумма в десять тысяч долларов, но я вовсе не считаю, что этого достаточно. Сколько вы скажете, столько я и заплачу. Но не вздумайте говорить, что я прошу вас изобличить его! Боже мой – изобличить его?!
Я даже немного посочувствовал ей, хотя она относилась к той породе людей, которые искренне убеждены, что богачам все дозволено, стоит лишь потрясти мошной. Простые служащие, вроде частного детектива например, таких обычно на дух не переносят. В здравом смысле этим богатеям, конечно, не откажешь, но вот одного они никак не способны уразуметь: из всякого правила есть исключения.
Данный случай, впрочем, к исключениям не относился. И я надеялся, что Вулф тоже это поймет. Он понял. Его банковский счет еще не оправился от кошмарного потрясения, случившегося пятнадцатого марта[1], каких-то три недели назад. Не то бы он, конечно, заупрямился. Вулф нагнулся вперед, чтобы взглянуть на чек, перехватил мой взгляд, прочитал мои мысли, тяжело вздохнул и сказал:
– Блокнот, Арчи. Проклятье!
На следующее утро, в субботу, я сидел в кабинете и печатал итоговый отчет о деле, рассказывать о котором, извините, не стану, чтя строжайший запрет упоминать о нем даже в миле от газетчика или микрофона. Мы уже ввязались в дело миссис Рэкхем, благо я депонировал ее чек днем в пятницу, но пока еще ничего не предприняли, даже не позвонили ни по одному из телефонов, которые она нам оставила. Вулф решил, что прежде всего мы должны познакомиться с ее мужем. А поскольку у Вулфа есть железное правило никогда не отлучаться из дому по делам и не нашлось приличного предлога, чтобы зазвать Барри Рэкхема к нам, завязать знакомство было поручено мне. И я уже придумал, как это устроить.