Вернувшись домой, я направился прямо на кухню и раздобыл себе стакан молока перед тем, как пройти в кабинет. Вулф только что прикончил вторую из двух бутылок пива. Я стоял, попивая молоко и одобрительно поглядывая на Вулфа сверху вниз. Молоко было чуть холоднее, чем я люблю, и потому я прихлебывал его маленькими глотками.
– Хватит ухмыляться! – рявкнул Вулф.
– Черт, какие ухмылки! – Я опустился на стул. – Я восхищаюсь вами. Сколько всего вам пришлось претерпеть ради того, чтобы Фред, Теодор и я не оказались на пособии по безработице! Ну и что вы думаете о легендарных сестрах Хоторн? – (Он хрюкнул.) – А что касается убийства, – заявил я, – то дело легче легкого. Это сделал Титус Эймс, потому что он хочет переодеться женщиной, поступить в колледж Варни и изучать естественные науки, и из чувства преданности своей будущей альма-матер он убил Ноэля, чтобы научный фонд получил обещанный миллион. И теперь Мэй в ярости, потому что миллион усох до одной десятой, и без зазрения совести она продала вам безумную сказочку о секретном завещании, спрятанном в дупле старого дерева, и тому подобную дребедень…
– Ничего она мне не продала. Иди спать.
– Вы считаете ее теорию о втором завещании вероятной?
Вулф положил ладони на край стола, готовясь отодвинуть кресло от стола, но я опередил его, поднявшись и выйдя из кабинета, за дверями которого я продолжил движение и не останавливался, пока не поднялся двумя этажами выше и не оказался в своей комнате. Там, допив молоко, я разоблачился, побрил ноги, снял накладные ресницы и отдался сладким объятиям Морфея.
В восемь утра меня встретило утро, предвещающее еще один жаркий день. Из окна в комнату струился воздух, от одного глотка которого приходилось разевать рот, чтобы вдохнуть еще немного, хотя на самом деле хотелось вообще не дышать этой духотой. Поэтому я принял душ попрохладней и в качестве одежды на день выбрал легкий полотняный костюм. На кухне пыхтел Фриц, только что вернувшийся после доставки подноса с завтраком в комнату Вулфа на втором этаже. Разложив перед собой «Таймс», я занялся апельсиновым соком, омлетом и булочками. В газете я не нашел свидетельств того, что Скиннер, Кремер и компания решили поделиться новостями об убийстве Ноэля Хоторна; на это не было ни намека. По-видимому, они понимали, что перекресток впереди оживленный, и не желали рисковать. Я налил себе вторую чашку кофе, чтобы ознакомиться со спортивным разделом, но тут зазвонил телефон.
Я принял звонок на кухне, с аппарата Фрица. Мне в ухо забубнил Фред Даркин – настойчивым встревоженным полушепотом, который сразу заставил меня предположить, что наш сыщик опять наступил кому-то на ногу и его арестовали.