– С этим какая-то неразбериха. Внизу указано, что тут проживает Эрл Доусон, и он сам назвал этот адрес как свой домашний, и даже ключи у него имелись от дверей. Но зовут его иначе. Это Юджин Дэвис, партнер юридической фирмы «Данвуди, Прескотт энд Дэвис», расположенной в доме номер сорок на Бродвее.
Я уставился на Фреда. Комическая сторона дела отошла на задний план.
– Откуда ты это узнал? – спросил я.
– Я обыскал его. Вот, сам посмотри, на комоде.
Я на цыпочках пересек комнату, чтобы изучить горку разнообразных предметов, среди которых имелись: водительские права на имя Юджина Дэвиса; членский билет Адвокатской ассоциации округа Нью-Йорк на имя Юджина Дэвиса из фирмы «Данвуди, Прескотт энд Дэвис»; пропуск на Всемирную выставку 1939 года в Нью-Йорке с фотографией все того же Дэвиса; страховая идентификационная карточка; три письма, полученные Юджином Дэвисом по его рабочему адресу; две фотокарточки Наоми Карн, на одной из которых она была в купальном костюме…
– Пойди покарауль у входной двери, если кто появится – кричи, – сказал я Фреду. – Я собираюсь покопаться здесь.
Осмотр я произвел быстро, но тщательно. Дэвис лежал без чувств и всасывал воздух, словно медведь, которого чуть не придушили. Без внимания я не оставил ничего, обыскав эту спальню, еще одну поменьше, ванную, кухню и большую гостиную вместе с гардеробной. Найди я там последнюю волю и завещание Ноэля Хоторна, датированное более поздним числом, чем 7 марта 1938 года, я бы воспарил и вылетел прямо из окна, но ничего похожего на глаза мне не попалось. Как не попалось вообще ничего, что могло бы иметь отношение к завещанию или убийству – или к любому другому феномену, представляющему для меня интерес, если не считать еще восьми фотоснимков Наоми Карн различных форм и размеров, три из которых были надписаны: «Джину», а указанные ниже даты относились к 1935 и 1936 годам. Даже в холодильнике было пусто. Напоследок я еще раз посмотрел на члена Адвокатской палаты, забрал Фреда и вместе с ним вышел на улицу. Там мы погрузились в «родстер», завернули за угол и выехали на Шестую авеню, где я притормозил в тени зданий и потребовал объяснений:
– Так что случилось?
Фред запротестовал:
– Мы должны остановиться там, откуда будет видно…
– Он проваляется в отключке еще не один час. Расскажи все папочке.
– Ну, я наблюдал за ним…
– Твой объект и женщина вместе покинули «Санторетти»?
– Ага. В одиннадцать. Они пошли на запад в сторону Лексингтон-авеню, я следовал за ними пешком, а Сол – в своей тачке. Он посадил ее в такси, и Сол поехал за ней. Этот парень постоял, глядя вслед такси до тех пор, пока оно не скрылось из виду, а потом как попер на юг, как будто вдруг вспомнил, что забыл нечто важное во Флориде. Это жираф, а не человек, я ноги чуть не до колен стер, пока бежал за ним. Проклятый дуралей перся на своих двоих до самой Восьмой улицы!