Русский в Англии: Самоучитель по беллетристике (Акунин) - страница 43

Опять скажу: не переборщите с архаичностью и орнаментальностью. Уловите нерв, обаяние стерновского стиля. Вернее сказать, это стиль английского писателя и русского литературного переводчика, феноменально одаренного Адриана Франковского.

«Пообедав и выпив за здоровье французского короля, чтобы убедить себя, что я не питаю к нему никакой неприязни, а, напротив, высоко чту его за человеколюбие, – я почувствовал себя выросшим на целый дюйм благодаря этому примирению».

Франковский умер от голода во время Ленинградской блокады, и, когда помнишь об этом, в изящной, шутливой болтовне легкомысленного джентльмена былых времен начинает слышаться некая щемящая, вневременная нота.

«Человек, который гнушается или боится заходить в темные закоулки, может обладать превосходнейшими качествами и быть способным к сотне вещей; но из него никогда не получится хорошего чувствительного путешественника».

В общем, прежде чем браться за работу, полистайте Стерна. И не бойтесь заходить в темные закоулки человеческих чувств.

– …Теперь вопрос санкций по Крыму, – сказал секретарь. – Вы что-нибудь решили?

– А? – спросил премьер-министр, не поворачивая головы. Он стоял перед зеркалом, разглядывая свое лицо, и думал: «Маленькие, колючие глазки, чрезмерно высокий лоб, острый лисий нос. В сущности чрезвычайно неприятная физиономия, первый же взгляд на которую должен был бы вызывать у человека умного недоверие. Хорошо, что люди за редким исключением неумны. Еще лучше, что я себе так не нравлюсь. Однако же это не мешает мне себя любить. Вот формула развития, без коего, согласимся, жизнь лишена смысла: надобно любить себя, но при этом себе не нравиться. Тогда все время будешь понуждать свою персону сделаться лучше, но без саморазрушительной ненависти, а с доброжелательностью и любовью».

Мысль была новая, интересная.

– Крым. Полуостров, который царица Екатерина отобрала у султана, – повторил Тоби. – Билл, хватит витать в облаках!

Оба были очень молоды, дружны еще с Кембриджа и, будучи наедине, обходились без церемоний. В своем ближнем кругу Питт часто говорил, что в королевстве два правительства: одно дефективное, другое эффективное. Первое включало в себя пожилых, тупых министров. Оно заседало. Во втором состояли молодые, быстрые разумом помощники министров. Они решали. «Оставим бумерам Почтенье, себе же заберем Решенье», – говаривал Питт, в двадцать один год ставший депутатом, в двадцать три года министром, а в двадцать четыре премьером.

Уильям Питт Младший[50]

«Бумерами» он называл всех, кто старше тридцати. Согласно его теории, к этому возрасту в мозгу человека из-за привычки к рутине, притупляющей свежесть и волатильность, накапливаются удушливые газы, а женитьба еще и перенаправляет жизненное электричество из макушки в нижние области тела. Опускаясь вниз, искра попадает в газ и происходит «БУМ!» – взрыв, выжигающий способность оригинально мыслить. Человек становится бумером. Всё, можно сдавать его старьевщику.