— В том — да, — согласилась я. — В этом мне пока везет.
— Стать невестой, а потом и женой принца-изгоя — это не везение, ронья, — криво усмехнулся принц.
— Почему же, ваше высочество, во-первых, вы — принц, то есть мужчина, обладающий властью и приличными деньгами, судя по обстановке, — начала перечислять я. Назвать принца человеком у меня язык не повернулся. Пришлось ограничиться нейтральным «мужчина». — Во-вторых, у вас здесь тепло. Кормят сытно. Одеться тоже можно…
Я не договорила: принц смотрел не только с обреченностью, но и с жалостью. И, похоже, жалел он не меня. «Влип», — огромными буквами читалось в его глазах.
— Из какого вы сословия, ронья?
— А какие есть в вашем мире, ваше высочество?
Нет, ну правда. Скажу «буржуа» — в ответ могу получить взгляд, полный недоумения.
— В каждой империи по-разному. В этой — крестьяне, горожане, купцы, аристократы, — перечислил принц.
— Горожанка, ваше высочество.
— Обученная грамоте горожанка, — пробормотал, не скрываясь, принц. — Что ж, могло быть и хуже.
«Например, забитая крестьянка», — перевела для себя я.
— Сколько лет вам было на момент переноса? — продолжился меж тем допрос.
«Было?», — хмыкнула я про себя. Так спрашивает, будто с переносом происходит обнуление возраста. Душа-то прежняя осталась, с ее опытом, ошибками, желаниями.
— Тридцать семь, ваше высочество.
— В этом возрасте здесь обычно становятся бабушками и нянчат первого внука, — просветил меня принц. — Вашему нынешнему телу недавно исполнилось восемнадцать.
Счастье-то какое. Это что получается? Как только восемнадцать исполнилось, сразу замуж? И рожать? Тогда да, вполне можно в тридцать семь бабушкой стать. Если доживешь, конечно.
— А вам сколько лет, ваше высочество? — проявила я любопытство.
Принц кинул на меня странный взгляд:
— Сорок восемь, ронья. Для оборотней — самая молодость.
— Для оборотней? А мое тело…
— Вы человек, ронья.
И что-то мне подсказывало, что принц не был уж сильно счастлив жениться на человечке. Видимо, люди стояли намного ниже на местной социальной лестнице. Что ж, я, конечно, могла и посочувствовать несчастному принцу-оборотню, попавшему в западню местных политических установок. Но и только. Замуж за него я все равно собиралась выйти. Да и замок меня признал. Так что его высочество, в этом замке проживавший, теперь уж точно не отвертится от брачных оков. И свадьбу я хотела пышную. Даром, что ли, я на Земле столько лет в девках ходила.