Два графа, один герцог и один барон с семействами разглядывали меня словно под рентгеном, нацепив на лицо маску фальшивой доброжелательности. Маска так и норовила сползти и обнажить настоящие чувства гостей: недоверие, злобу, зависть, пренебрежение. Как же, какая-то девчонка без рода-племени смогла окрутить самого принца! А у них, аристократов, тоже есть и младшие сестры, и дочери. И им очень пригодилось бы такое поистине хлебное и уютное местечко!
В отличие от Леонида, зациклившегося на своей нестабильности и не желавшего видеть то, что лежало под носом, его подданные прекрасно понимали, что ради денег и положения в обществе можно вытерпеть если не все, то очень многое. А принц считался в высшем обществе, по словам Лиски, моей личной служанки, любительницы посплетничать, мужчиной галантным, воспитанным и мягким. Да за такого любая пойдет с удовольствием. А нестабильность… Что нестабильность? В постели-то он не оборачивается!
Единственный, кто смотрел без злобы, спокойно, практически без эмоций, был тот самый граф, что привез меня Леониду. То ли он разделял точку зрения принца на его нестабильность, то ли желал всего лучшего прежде всего для своего господина, а уж потом для своей семьи. В любом случае, его взгляд меня удивил. Признаться, я ожидала от него другого отношения.
Теперь, став принцессой, я могла с полным правом занимать место во главе стола рядом с мужем. До этого обеда данная привилегия меня трогала мало. Перед кем выделываться? Перед слугами? Так им подобное «счастье» не светит. Теперь же, наблюдая раздражение и недовольство в глазах и женщин, и мужчин, чьи предки были намного благородней и моих, и Анастасьи, я почувствовала удовлетворение. Да, похоже, тщеславие мне не чуждо. Кто бы подумал.
Мясной суп, густой и ароматный, я ела с наслаждением, не обращая внимания на соседей по столу. После него внесли второе — дичь, нежное мясо молочного поросенка, два вида каш и тушеные овощи. Из напитков — вино, морс. Гости активно набивали желудки, на некоторое время забыв, что должны внимательно разглядывать меня. Повар у Леонида готовил великолепно, и даже обычные, повседневные блюда в его исполнении становились настоящими шедеврами кулинарного искусства.
После второго внесли десерт — пышный торт со взбитыми сливками, пирожные с заварным кремом, буквально таявшим на языке, и варенье, в которое можно было макать местные тосты — слегка подсушенные куски хлеба.
Когда все наелись, общество разделилось. Мужчины ушли в одну из гостиных, играть в лорны — смесь шашек и шахмат, игру азартную и женщинам непозволительную. А вдруг возьмут и научатся логически мыслить и выстраивать многоходовочки? Когда я вчера высказала эту мысль Леониду, он окинул меня своим фирменным взглядом а-ля «боги, за что мне досталось такое чудо» и пообещал сразу же после обеда обучить меня лорнам. Лично.