Нынешний русско-украинский конфликт – это лишь самый недавний из многих виражей русской политики в отношении бывших окраин. Он проистекает из представления российских элит о себе и своих восточнославянских соседях как о частях общего исторического и культурного пространства, а в окончательном итоге – и единого народа. Конфликт повторяет многие темы, бывшие в центре политических и культурных отношений в регионе в течение предшествовавших пяти столетий. В их числе – статус России как великой державы и ее влияние за пределами ее границ; сохраняющееся влияние религии, особенно православия, в определении русской идентичности и в проведении политики за рубежом; и последнее, но не менее важное – значение языка и культуры как инструментов государственной политики в регионе. Не менее важно другое: конфликт напомнил миру, что формирование современной российской нации все еще далеко от завершения.
Крах СССР и неспособность России сохранить контроль над постсоветским пространством ни через СНГ, ни с помощью более гибкого проекта “либеральной империи” – сферы влияния, управляемой посредством экономических рычагов и культурных связей, – создало непосредственный геополитический контекст, в котором российская власть попыталась сохранить свое доминируещее положение в регионе при помощи военной силы. Но почему русские решили сражаться на Украине против тех, кого Владимир Путин не раз называл частью единого с ними народа?
Сегодня Украина – центр нового “русского вопроса”. Из-за ее величины, расположения и, самое важное, исторических и культурных связей с Россией Украина играла, играет и, вероятно, еще какое-то время будет играть ключевую роль в том, как русские элиты представляют свою идентичность и судьбу. Станет ли Россия современным национальным государством или останется усеченной империей, вовлекаемой в новые конфликты, вызываемые фантомными болями из-за утраченных земель и минувшей славы? Подъем России как нации и империи тесно связан с Украиной не только из-за русской исторической мифологии. На эту связь указывают и хроника территориальной экспансии в Восточную и Центральную Европу. Переформулирование русской идентичности по лекалам идей, впервые выраженных европейскими мыслителями раннего Нового времени, произошло благодаря киевским литераторам, которые донесли эти идеи до московской элиты.
Украина и украинцы были в центре поисков Московией/Россией своей идентичности с XVII века, с тех самых пор, как киевские монахи в киевском “Синопсисе” выдвинули идею общей “славеноросской” государственности и народности. Эта роль оставалась центральной и в XVIII веке, когда лучшие умы Санкт-Петербурга развивали русский имперский проект, и в XIX столетии, когда империя боролась за политическое и культурное влияние с польскими повстанцами, и, наконец, в XX веке, когда формировался Советский Союз с Украиной как ключевым элементом. Все представления об империи, о статусе сверхдержавы и о государственности были тесно связаны с местом Украины как особой, но неотъемлемой части России. С давних времен многие и в Кремле, и за его пределами расценивали возможный выход Украины из русской зоны влияния как нападение на саму Россию.