Мисс Ваткинс сидела за столом, уткнувшись подбородком в ладонь, и задумчиво накручивала на палец локон своих чёрных волос. Она наблюдала за золотой рыбкой. Резкий удар хвостом влево, рывок вправо, вверх к поверхности, быстрый поворот, вниз! И снова то же самое. И снова, и снова, и снова…
– Нет! – резко сказала мисс Ваткинс и встала, оттолкнув стул. – Так не пойдёт! Генрих Корнелиус, тебе нужна ваза побольше.
Едва она вышла в коридор, как из-за угла выбежал маленький мальчик, опаздывавший на урок латинского. Завидев мисс Ваткинс, он заскользил по полу и остановился с виноватым видом.
– Уильям, – сказала мисс Ваткинс, – ты видишь этот плакат на стене? Что на нём написано?
Уильям повесил голову.
– «По коридорам не бегать», мисс Ваткинс.
– Так и есть, – согласилась она. – Я хочу, чтобы ты забыл об этом плакате. – Содрав со стены бумажный лист, мисс Ваткинс скомкала его в шарик. – Беги быстрее, Уильям. Беги так быстро, как сможешь. Чего ты ждёшь? Давай, давай, давай!
Она захлопала в ладоши. Уильям припустил, как испуганный заяц.
– Да, – сказала мисс Ваткинс пустому коридору. – Я совсем задавила этих детей, огородила их со всех сторон правилами, как живой изгородью из розмарина. Я только и хотела, чтобы они были в безопасности, но я была слишком уж непреклонной. Никогда не поздно поучиться на собственных ошибках. Иногда правила следует изменять, а риски брать на себя. В конце концов, жизнь – она для того и жизнь, чтобы жить. Отныне порядки в «Солнечной бухте» будут другими…
Солнце стояло высоко и палило нещадно. Компания, взбиравшаяся на гору, сделала остановку для отдыха. Голифос, храпя во всю мощь, лежал в тени сосны, с платком, накинутым на лицо. Чтобы кошки не выли, их выпустили из корзин, и они распластались на солнцепёке. Господин Рогонос, освобождённый от оглобель тележки, щипал ветки колючего кустарника. Господин Булкожор укрылся под зонтиком Малисии, а сама она сидела, сгорбившись, над своим желе. Оно показывало то, что Малисия больше всего хотела видеть: Дом для ненужных и нечаянно безродных детей, охваченный огнём. Треск пламени звучал для ведьмы как колыбельная, её глаза уже начали закрываться.
Конец верёвки, обмотанной вокруг Флоры, был привязан к сосновой ветке, и дотянуться туда она не могла.
«Пип, где ты?..»
Далеко-далеко внизу, у подножия холма, что-то перемещалось.
Две точки и белая пылинка, двигающиеся следом за чёрной пылинкой. Впившись в них взором, Флора затаила дыхание. В ней взбурлила надежда. «Бегом! – подстегнула она точки. – Пожалуйста, пожалуйста, быстрее!» Они были слишком далеко. Малисия проснётся и загонит Флору под землю намного раньше, чем точки доберутся сюда. Она пропадёт на веки вечные и никогда больше не увидит ни Пипа, ни Горбо, ни Тигра…