«Время. Им нужно больше времени». Флора посмотрела на свои связанные руки. Затем на кончики шнурков Голифоса…
«Как хорошо, что на пиру у Королевы я сидела рядом с Уилмусом, – подумала она. – И что он научил меня вязать ни-за-что-не-развязываемый узел…»
Это было нелегко, тем более со связанными руками, но спустя несколько минут, изрядно попыхтев и повозившись с верёвкой – просунуть туда, сделать петлю там, выпустить сюда, – Флора крепко стянула шнурки и облегчённо откинулась на спину.
«Теперь мы здесь немного задержимся, – подумала она. – Но этого недостаточно».
Казалось, точки на склоне холма не становятся больше. Ведьма пошевелилась и что-то пробормотала. Она могла проснуться в любую секунду. Надежда Флоры начала угасать.
Господин Рогонос объел все листья с колючего куста и теперь подумывал, чем бы заняться ещё. Наклонив рогатую голову, он попытался боднуть пролетавшую мимо пчелу, затем встал на задние ноги и принялся исследовать содержимое тележки.
На свете не так уж много вещей, которые не едят козлы. И уж они точно едят имбирные пряники.
«Кушайте, пожалуйста, Господин Рогонос, – мысленно пригласила его Флора. – Ешьте сколько захотите».
Прикончив крышу и верхний этаж пряничного домика, козёл словно бы засомневался в чём-то. Он слегка присел на задние ноги, удивлённо заблеял и завалился набок.
Блеяние разбудило Малисию. Определив положение солнца, она нахмурилась и бросила камешком в Голифоса.
– Давай, вставай, червебока! Нам уже пора быть в подземелье.
Она опять потянулась к своей черепной чаше. Флора замерла. Что, если она увидит в своём желе те две чёрные точки? Тогда, наверное, по сухому руслу реки поскачут ещё две лягушки, а её, Флору, проглотит этот огромный холм.
Голифос приподнялся, зевая и потирая глаза.
Мать снова швырнула в него камушком.
– Поторапливайся. Развяжи девчонку и запряги козла в тележку.
Голифос встал. Он попытался шагнуть, но связанные шнурки помешали ему. Он пошатнулся, замахал руками и рухнул головой вниз. Раздался глухой стук – это один череп встретился с другим, – и Голифос угодил лицом прямо в желе.
– Тупая башка! – взъярилась мать. – Посмотри, что ты наделал!
– Кровь! Я истекаю кровью! – завыл великан, схватившись за голову.
Оттолкнув его в сторону, ведьма собрала мерцающие пурпурные капли. Вернув желе в чашу, она попыталась выровнять его поверхность, но результата это не принесло. Ничто не шевельнулось в пурпурных глубинах, ничто не явилось ведьме – это была лишь чаша с испорченным желе.
Голифос обнаружил, что его шнурки связаны.
– Это она! – захныкал великан, указывая на Флору. – Она мне не нравится, мамоцка. Она не добрая.