Такой же незамеченной остается и публикация в 2001 г. еще одной, никогда ранее не издававшейся книги Мида — «Очерки социальной психологии»[40]. Парадоксально, но во время работы в архивах выяснилось — в то время как стало чуть ли не притчей во языцех, что Мид за всю жизнь не написал ни единой книги, — что все-таки одну книгу он написал, причем от и до, но по каким-то причинам не стал издавать. Он готовил ее несколько лет, с 1892 по 1910 г. Книга была подготовлена к печати Мэри Джо Диган и вышла в свет спустя 70 лет после кончины автора. Резонанса это издание не имело, хотя оно представляет идеи Мида и контекст их формирования с совершенно иной стороны, чем мы обычно их видим, опираясь на ранее изданные книги, составленные из разрозненных статей, незаконченных заметок, стенограмм и студенческих записей.
Наконец, в книге М. Джо Диган «Я, война и общество: макросоциология Джорджа Герберта Мида», изданной в 2011 г.[41], была опубликована большая подборка ранее не публиковавшихся текстов Мида о войне, мире, насилии и национальном государстве. И тогда же, в 2011 г., вышли под одной обложкой очерки Мида о проблемах образования[42]
Итак, перед нами необычный классик, корпус текстов которого спустя 80 лет после его кончины продолжает меняться. Каждая новая публикация представляет его с новой стороны, словно иллюстрируя один из тезисов «Философии настоящего», состоящий в том, что каждое новое настоящее создает своими эмердженциями новое прошлое и что не может быть прошлого, независимого от настоящего. С каждым нежданным обновлением корпуса текстов Мида рождается новая перспектива для рассмотрения его наследия. При этом старые перспективы никуда не исчезают, и мы находим сложные наслоения одних толкований его идей на другие.
Странности классичности Мида, однако, этим не исчерпываются. К исторической подвижности корпуса его текстов добавляется необычность рецепции его наследия. Не раз отмечалось, что, в отличие от коллег-прагматистов Дж. Дьюи и У Джеймса, Мид получил широкую известность за пределами философского сообщества[43]. Обратной стороной этого было то, что в философии его идеи не получили сколь-нибудь серьезного осмысления и развития[44]. В философии ХХ в. Мид оставался фигурой периферийной, никогда даже близко не приближаясь в «популярности» к таким, например, философам, как Э. Гуссерль, М. Хайдеггер или М. Фуко. Рецепция его идей происходила почти всецело в социологии и социальной психологии, и большинство монографий о Миде посвящены главным образом той стороне его наследия, которая воспринималась как важная для этих наук