Лиорсар Желлес иль’Харса, черный герцог, проклятый маг, вел их на приступ Нойса. Казалось, он не спал и не ел, ибо мертвая армия не останавливалась ни на минуту. Скрытый пологом магии, неуязвимый для чужих чар, некромант ехал в карете, запряженной мертвыми лошадьми, во главе передовых отрядов. Стоило представить, как в застенках мается Радесса, как томится в кандалах Тарес, как на кровавом балу погибало семейство герцогов иль’Харса, и мертвые прибавляли ходу.
Сомневался ли чернокнижник в собственных силах? Ни единого мгновения. Учитель Салье вытравил из его души страх перед мертвой плотью. Любовь к эльфийке и ее вера в успех позволили осилить древнюю магию. А потревоженные силы и бескрайнее море зомби лишили путей к отступлению.
Белые стены Нойса маг рассмотрел в дрожащем от жары полуденном воздухе на восьмой день пути. Голова болела от слабости. От выпитых магических эликсиров горло горело и царапало при каждом вдохе. Всю предыдущую ночь юный маг маялся раздумьями: идти на столицу, поддерживать армию друга или спасать его самого. С точки зрения военной науки, разумней первое. Но к чему ему власть, если друг и любимая в руках врагов?
И вот королевская твердыня. Волны мертвецов прильнули к стенам и замерли в ожидании команд. Лиорсар взобрался на холм и, многократно усилив магией голос, выкрикнул:
– Даю вам шесть часов на капитуляцию и выдачу заложников – принца Таресальнавера и его супруги Радессы. Не выполните требования, моя армия уничтожит все живое в этих стенах!
На закате истекло указанное время. Город безмолвствовал. Но черный герцог медлил. Он стоял на холме в окружении неподвижных «солдат». Источаемого ими запаха разложения он давно не чувствовал. Юноша сам сейчас мало напоминал живого. На бескровно-бледном лице тлели угли полубезумных черных глаз. Ветер растрепал грязные нечесаные волосы, теребил полы мятого плаща.
Руки дрожали. В груди было пусто и холодно от запоздалого страха. Если он отдаст приказ уничтожить город, чем он лучше королевы, убившей его семью? Чем лучше королевы, пробудившей куколку и скормившей ей несколько городов? Чем лучше преступно медливших магов?
Мальчишка-идеалист, которому только исполнилось девятнадцать, не хотел никого убивать. Он просто помогал другу отомстить и желал отомстить сам. В глубине души он наивно верил, что его великая мертвая армия сама по себе станет главным аргументом для вражеской паники и капитуляции. Не срослось.
Одно дело поднять мертвых. Другое – убивать живых. Там, за стенами, его друг и любимая. Живы ли? Он не знал. И теперь маялся от страха за них и от страха из-за собственного решения. Как будто ожидание когда-нибудь кого-то спасало.