– Отдай мне волосы Радессы.
– Зачем? – удивился я.
– Хочу поиграть, вывести из себя, отвлечь. Пусть думает не о том, как расколоть память твоих спутников, а обо мне.
Ребячество, но я раскрыл сумку и вынул завернутые в бумажку волоски. Мстительный бесенок в душе в предвкушении потирал когтистые лапки. Сколько бед принесла нам с Таресом эта женщина, так пусть хоть немного помучается. Годы памяти, сожалений и тоски о ней со дня возвращения стали превращаться в ненависть и презрение.
– Ты ведь не просто так пришел, – продолжал демон.
– Какой догадливый. – Я замер, прислушиваясь к дальним голосам нетрезвой компании. – Вы четверо должны привлечь к себе всеобщее внимание.
Лицо демона расплылось в многообещающей ухмылке.
Пусть двойник будет шуметь и слепить глаза окружающих пылью и блеском гламура, я тихо и незаметно доделаю свои дела. Этой ночью я объехал Зиирин, наметил места для ритуалов, провел пять из запланированных двадцати, осмотрел площадь предстоящего квалификационного экзамена, побродил вокруг дворца, вслушиваясь в течение магических потоков и поражаясь невиданному могуществу главы государства. Сильна ведьма! Прямо вижу зависть в глазах Авмариэля. Чует сердце, его лучезарность ничем не лучше.
Я вновь и вновь прокручивал в голове все, случившееся со мной со дня появления в родном мире, и чувствовал – чего-то не понимаю. Слишком сложную схему разработала королева, чтобы взойти на престол и удержать власть, слишком много персонажей задействовала. Одна точно не справилась бы. Я не мог понять мотивов всех ее поступков. Это злило.
Вдобавок по венам еще бежала магия ночных чар. Я чувствовал мертвых и умирающих столицы, ощущал кости древних захоронений и трупы тех, кого на рассвете прирезали в подворотнях. Чувствовал остывающие останки стариков и непрожитые жизни не проснувшихся сегодня детей. Ощущения не самые приятные, раздражающие, но неизбежные. Мое Заклинание набирало силу, копило ее для меня. Я обязан пробраться сквозь защиту королевы. Тьму проще прошибить тьмой, чем светом.
Поговорить бы с кем, попросить помощи и разъяснений. Как назло, когда поутру я вернулся в свой бывший дом, все облеченные властью жрецы куда-то разбрелись.
Дома я с удовольствием переоделся и умылся после ночных ритуалов и мог без содрогания смотреть на себя в зеркало. Магия жрецов превратила меня в немолодого, побитого жизнью северянина. Лошадиную физиономию уродовали старые шрамы. Пегие короткие волосы побила седина. В глубоко посаженных узких глазах горел недобрый огонь. Сам бы поостерегся приставать к подобному мутному типу.