Лиорсар перепрыгнул последний хилый заборчик и выбежал на дорогу, спиной ощущая, как приближается гибельное порождение злой магии. Друзья махали ему с другого берега реки. Если обрушить мост, уничтожить коровью многоножку, удастся выиграть время. Куколка слаба, в воду не полезет. Ее дом пока не зарастил окна, не обзавелся броней.
«Лишь бы река ее остановила!» – мысленно попросил высшие силы юноша.
Мост он преодолел в три прыжка. Едва некромант оказался на другом берегу, деревянные опоры рухнули в воду. Лиорсар не стал мешкать, заговоренным кинжалом торопливо начертил на земле и в воздухе знаки изгнания, щедро напоил их силой. И ударил в мертвое стадо. То успело срастись в клубок размером с приличную хату зажиточного крестьянина.
Под чарами восемнадцатилетнего мага неживые коровы на том берегу превращались в неспособные более ожить кости. Съеживались и лопались шкуры, рвались мышцы, отваливалась полуистлевшая плоть. Мертвяки рыскали по берегу, скребли когтями землю, надрывно завывали. Под действием заклинания с них слезали остатки плоти, крошились кости. Воняло так, что Радессе сделалось дурно.
– Только одна гадина была? – хрипло спросила эльфийка, отплевываясь и шаря в сумке в поисках фляги.
– Пока да, – прислушался к своим чувствам некромант. – Жителей деревни куколка выпила, пока созревала. Возможно, за одну ночь. Материала для новых уродцев не нашла.
Он посмотрел из-под руки, щурясь от яркого солнца. Обретший корни-лапки дом утюжил сельские улочки, сминая заборы и грядки, но к реке не спешил.
– Почему мы очутились именно здесь? – не могла успокоиться эльфийка.
– Место сильной магии сбивает портал. Помнишь, что Салье рассказывал? Если в момент перемещения недалеко от места наведения творятся сильные чары, есть вероятность, что они притянут к себе путешественника, – напомнил Тарес.
– Нужно в столицу, оповестить магов, – вздохнул Лиорсар. – Они что-нибудь придумают.
– Лес ближе, – закрыв нос платком, ответила Радесса. – Вы как хотите, а я домой – предупредить родню. Спорим на мою косу, эта тварюга первым делом в их сторону поползет.
Никто не спорил – коса у Радессы Фае из клана Алавиль опускалась ниже колен и была в мужскую руку толщиной. Сейчас цвета закатного солнечного золота, она меняла цвет по настроению хозяйки – от платины до пламени – чем приводила мужчин в восторженное оцепенение.
– Одну не отпущу! – испугался за любимую Тарес и умоляюще обернулся к товарищу.
Лиорсар плотно сжал губы. Хватит заглядываться на чужую невесту. Выбрала она не его, безземельного чародея, так что теперь собачонкой бегать? Но сердце болело и за нее, и за друга: от зависти к чужому счастью (что таить, от эльфийки глаз не отвести) и от желания, чтобы у этих двоих все сложилось, раз ему не повезло.