Что путь мой домой не проклят.
Что стихнут шторма печалей,
Что ластиться ветры станут.
И лодка моя причалит,
Забыв про чужие страны.
– Ты не досказал вчерашнюю историю, – требовательно взяла меня за локоть Ангелина, будто прочтя мои мысли. – Ты сдал экзамен на мага? Завоевал Радессу? И что стало с куколкой?
Я прижал палец к губам и кивком указал на менестреля и собравшихся вокруг него матросов. Не стоит разочаровывать команду. Пусть парень допоет, тем более что эту песню я люблю.
Но лодка и я – навеки
В краях, где иные звезды.
Там красят заливы реки
В медвяный и медно-грозный.
Там песни поют иные,
Меня там своим считают.
О родине сны цветные
Под утро туманом тают.
Звуки летели над утренним морем. Оно успокоилось, точно и не бушевало ночью, качки почти не чувствовалось. Кое-где на волнах еще мелькали белые гребешки пены, а у берегов вода приобрела желтоватый оттенок от поднятого со дна песка.
– Расскажи дальше, – попросила Ангелина.
– Экзамен сдал, – отозвался я нехотя. Таким замечательным утром не стоило возвращаться к прошлому. – Радесса осталась с принцем. Куколку не остановили. Пока маги и королевская гвардия не спохватились и не осознали масштаб угрозы, она уничтожила два города и пару десятков мелких селений.
Я замолчал, вспоминая, как приехал в родной замок, чтобы понять – обо мне забыли. Если родители поначалу и скорбели из-за отъезда младшего сына, то со временем смирились с утратой. Мать пыталась наладить отношения, но о чем мы с ней могли говорить? О балах и нарядах? Она стала окончательно чужой. Отец с ходу предложил управлять дальним поместьем, принадлежавшим старшему брату, за это обещал замолвить слово перед магами. Но всю жизнь быть слугой я не желал. Братья видели во мне чужака, конкурента, попрошайку. Я вежливо попрощался с семьей и уехал в столицу.
В Зиирине легко завел знакомства среди знати, общался с магами и местными интриганами, пытался устроиться на королевскую службу, подрабатывал мелкими заказами – то призрака, докучающего родственникам, убрать, то наоборот вызвать и выспросить у него подробности о припрятанных фамильных сокровищах, то очистить от мертвых костей участок под застройку. В общем, выживал как мог. Попутно передрался на дуэлях с половиной золотой молодежи, совратил нескольких благородных девиц, тем самым нажил себе немало врагов. В восемнадцать лет редко руководствуешься здравым смыслом, хочешь славы и любви. Я не был паинькой, это многих раздражало.
– Потом расскажу, – отмахнулся я от Лины. Душу не по графику раскрывать надо, а по настроению. Порциями, чтобы моя любопытная спутница не привыкла и не лезла с лишними расспросами.