Посетитель? Значит, мир за стенами всё ещё существует. Как странно. Он подумал: а вдруг это Нэнси? Если они взяли её, хватит ли у них жестокости бросить их в одну клетку? Да. И они будут издеваться над ней у него на глазах. Наверняка Бём знает, что только это заставит Анри говорить. Если Нэнси – у Бёма, и он это докажет, то Анри назовёт ему имена всех членов Сопротивления, всех до единого беженцев, кто ел за его столом, адреса всех явочных квартир, купленных на его наличные в начале войны, чтобы избавить её хотя бы от секунды этой боли. Конечно же, они её не выпустят. Они уже поняли, что она – Белая Мышь. Бём об этом сказал. Но если Бём приведет Нэнси и скажет: «Расскажи нам всё, что ты знаешь, и мы просто её застрелим, без пыток, без изнасилований», он согласится.
Бём принс из коридора два складных металлических стула и поставил их перед койкой Анри.
– Прошу прощения, месье Фиокка, правильнее будет сказать, два посетителя. – Он оглянулся. – Месье, мадам…
Послышались шаги, и в дверь протиснулись отец и сестра Анри. Габриэль взвизгнула и, прикрыв платком рот и нос, двинулась к нему с протянутой рукой. Отец, открыв рот, был не в силах сделать шаг. У него дрожали плечи.
– Оставлю вас, чтобы вы могли поговорить, – с тёплой улыбкой сказал Бём и закрыл за ними дверь.
Анри был не в состоянии двигаться. Говорить ему не хотелось. Сестра неровной походкой подошла к его койке и, рыдая, упала на колени.
– Что она с тобой сделала? Господи, помилуй нас!
Отец рухнул на стул. Единственным оставшимся глазом Анри смотрел на Габриэль. Она снова подняла руку и решилась дотронуться до его плеча. Анри не знал, одет он или раздет. Перед пытками его всегда раздевали. Потом иногда одевали, иногда – нет. Ему давно стало на это наплевать.
– Расскажи им, что ты знаешь, Анри, – послышался срывающийся голос отца. – Бём говорит, что они схватили большую часть активистов Сопротивления в Марселе. Он хочет, чтобы ты рассказал про Нэнси, где она может быть, что тебе известно о её планах.
– И тогда он тебя отпустит! – запищала Габриэль. – Он разрешит нам забрать тебя домой и выходить. Господи, Анри, разве недостаточно страданий ты вынес из-за неё?
Анри облизал губы. Он наконец понял. Они винят во всем Нэнси. Они решили, что это из-за неё он здесь лежит – почти без сознания, с изодранной в клочья кожей, со сломанными пальцами, без ногтей, с неузнаваемым лицом. Они решили, что это её вина. Как он мог родиться в этой семье? Это с ним сделала не она, а гестапо – кучка одержимых фанатиков, которые, жаждая власти, каким-то образом умудрились отравить собственную нацию, а потом распространить этот яд в другие страны. Не она, а нацисты, которые страхом и лестью захватили и держат под сапогом Францию, его любимую красавицу-Францию. У него не было сил объяснять им это. Пусть это сделают другие люди или бог.