После третьего "винтика" мне недвусмысленно намекнули, что надо бы скрыться и переждать опасное время. Дениз отвезла меня к каким-то своим родственникам в провинцию, где я отчаянно скучал. Потом я узнал, что за мной приходили к моим родителям, но те ничего обо мне сказать не могли, поскольку понятия не имели, где я нахожусь и чем занимаюсь. Да и знать, в общем-то, не хотели, я давно стал для них совершенно чужим человеком.
Полиция меня тогда так и не нашла, точнее, не нашла свидетелей, которые видели бы меня с оружием в руках. Косвенных улик оказалось недостаточно. Впрочем, в то время весь Париж напоминал бурлящий котел, студенческие волнения переросли чуть ли не во всеобщее восстание. К тому же мне сделали новые документы - в придачу к новой биографии. Их привезла Дениз, которая изредка навещала меня. Каждый её приезд был праздником, а тот, последний, я вообще запомнил на всю жизнь.
В тот раз нам повезло - родственники Дениз уехали в гости в другую деревню, и мы остались одни во всем доме. До этого наши свидания происходили, мягко говоря, своеобразно: хозяева, истовые католики, ни в коем случае не могли допустить, чтобы их молодая родственница-девица! оставалась наедине с молодым человеком на продолжительное время. Максимум, что нам позволялось, - поговорить минут двадцать в комнате рядом с кухней, где из всей мебели был только колченогий стул, отчаянно скрипучий. Мы с Дениз, конечно, находили выход из положения, но после таких, с позволения сказать, "свиданий" те несколько часов, проведенных в моей собственной комнате показались просто сказкой. Да и Дениз была необыкновенно мягкой и нежной.
- Тебе нужно уезжать, - сказала она, лежа на моем плече. - Обещай мне, что ты это сделаешь.
- Без тебя я никуда не поеду! - возразил я. - Давай поженимся. Я люблю тебя. Я без тебя не могу.
- Не сейчас. Потом... Я приеду к тебе.
- Ты обещаешь?
- Я обещаю приехать. Потом. Сейчас это невозможно. Я должна закончить то, что начала. А тебя ищут, это опасно. Уезжай.
- Когда ты приедешь? Что ты должна закончить?
- Потом, - устало ответила она, обнимая меня. - Я все расскажу тебе потом. Сейчас у нас так мало времени...
Оказалось, у нас его вообще не было. Как говорила леди Гамильтон в моем любимом фильме: "Не было дальше, не было потом". Несколько дней спустя Дениз погибла. Мне сказали, что во время демонстрации её случайно застрелил полицейский. Возможно, так и было, но в то время я уже порой сам себе не верил.
Без Дениз революция и освобождение страждущего человечества перестали меня интересовать. Я перебрался в Швейцарию, устроился на работу официантом в кафе, вечерами учился, пытаясь наверстать упущенное время. Три года меня не беспокоили, а потом...