На палубе выстроились моряки с автоматами, с рубки спускаются несколько офицеров.
— Привет, народ! — командир атомной субмарины капитан первого ранга странно улыбается.
— Здравствуй, сын мой, — Викентий Петрович осеняет его крестным знамением.
— Поп, что ли? — кривится командир.
— Священник я, — смерено опускает голову Викентий Петрович.
— Этот кто? — косится он на Антона.
— Мы вместе с ним на плоту сюда попали.
— Так вас всего двое?
— Двое, сын мой, — батюшка вновь его крестит.
— И что, больше людей здесь нет?
— Никого… одни мы.
— А чем питаетесь? — в голосе капитана первого ранга появляется сострадание.
— Да чем бог даст. То рыбку поймаем, то птицу какую.
— Мы на Тибет идём, два места у нас найдётся. Если желаете, можете подняться на борт, — с радушием предлагает капитан первого ранга.
— Только два места? — не удержавшись, спрашивает Антон.
— Может три найдём, — прищуривает глаза военный. — Так вы не одни? — проницательно замечает он. — Женщины есть?
— Бог миловал, — низко опускает голову Викентий Петрович и быстро крестится. — Нет, нас лишь двое и в этом нам дано испытание божье.
— Можно, конечно, прочесать берег, — наклоняется к командиру капитан третьего ранга. — Хотя… кругом скалы, следов человека не видно, а временем мы не располагаем.
— Поднимайтесь на борт, — требовательно произносит командир.
— Нам нельзя, отшельники мы, — словно овца блеет Викентий Петрович и вызывает своим смиренным голосом гадливое выражение на лице капитана первого ранга: — Вообще-то я не люблю попов, — заявляет командир. — Но не в моих правилах бросать людей на произвол судьбы. Хорошо, хотите остаться, оставайтесь, — он оборачивается к одному из матросов: — Скинь им пару клеток с птицей и двух петушков для развода дай. Отшельники… мать их… хоть одна баба была бы! — с раздражением сплёвывает он за борт.
Матросы скидываю клетки, Викентий Петрович быстро крестится, бьёт поклоны и гнусавым голосом благодарит. Командир морщится, берёт бинокль ночного виденья, долго осматривает берег:
— Как вы тут живёте, даже хижины никакой нет?
— Почему нет? Шалаш есть, — поднимает просветлённый взгляд батюшка.
— Палатку им скинь и тёплые вещи… лодку со спиннингами, — расщедрился командир. — Не хочу брать грех на душу, боюсь, недолго проживут эти доходяги. Зима нагрянет, могут замёрзнуть… отшельники… мать их. Как эти придурки без баб живут?
— И тебе того же, — словно не расслышав слова капитана первого ранга, — гнусавит Викентий Петрович и лихорадочно крестит воздух.
Экипаж исчезает в рубке, люк задраивается, огромная махина отваливает от берега, некоторое время тихо удаляется, затем идёт на погружение, хлопнула о рубку пенная волна и подводная лодка исчезает и, словно и не было.