— Людей нельзя есть, — хрипло каркает он и, с отрешенностью отходит, вытирая окровавленное лезвие о грубую ткань халата.
Вагиз, с лицом цвета грязной простыни, поспешно кивает:
— Бурый, тащи сюда суку, — прерывистым голосом приказывает он, с ужасом поглядывая на старца.
— Кушайте, дети мои, — старик вновь крестит воздух по диагонали, — а я скоро приду и поведу вас.
— Поведёт он нас, — чтобы не слышал старец, тихо шепчет Вагиз и пятится к своему укрытию в камнях, но он знает, теперь они никуда не денутся от ужасного старца, что-то внутри, словно обломилось и заставляет безропотно подчиняться.
— Что это было? — трясётся Маша.
— Гипноз… что ли? — Алик не меньше потрясён и отползает, стараясь не попасть под внимание страшного старца.
— Зачем он самочку убил, у же щенята, — всхлипнула Маша.
— Тише! Уходим. Здесь оставаться опасно. Надо об этом деде срочно доложить Виктору.
— Я приветствую тебя, правитель, — старец в поклоне склоняется перед Идаром. За ним стоят непривычно безвольные зеки, глаза у них пусты, губы сжаты и что-то шепчут, словно произносят молитву.
Идар цепким взглядом оглядывает тщедушную фигуру старика, отмечает про себя, что тот старательно прячет взгляд и старается капюшоном полностью прикрыть лицо, затем перекидывается на зеков, долго их изучает. Что-то здесь неправильное, непонятное, а значит — опасное.
— Ты кто, отец? — мягко спрашивает Идар.
— Обычный человек, обиженный судьбой, но обласканный смертью, — старик крестит воздух по диагонали.
— Так ты божий человек? — догадывается Идар.
— Я то? Да… я от него, — ниже кланяется он.
— Что тебе надо? — Идар пытается разглядеть его лицо, но видит лишь кончик носа и старческий подбородок.
— Приюта, мне и моим несчастным ученикам.
— С каких это пор они стали несчастные? — насмешливо произносит Идар, скрещивая локти на груди.
— С тех пор как заблудились в своих душах, но я их выведу из этого лабиринта.
— Берёшь на себя роль Мессии? — Идар хочет говорить язвительно, но голос невольно дрогнул и от этого возникает злость.
— Что ты, я его лишь скромный слуга.
— Ты фанатик? — больше утверждая, говорит Идар.
— Фанатик это тот, кто верит, но не понимает сути своей веры, — смиренно произносит старец, — а я знаю суть Его и служу, без остатка отдав свою душу и жизнь.
— Значит фанатик, — утверждает Идар, но старик не стал спорить и наклоняется в поклоне ниже. — Даже не знаю, — в раздумье говорит Идар, — чем вы можете быть мне полезными?
— Укрепив верой сердца людей своих, ты получишь большую власть над ними, — старик впервые поднимает лицо и Идар встречается с его безумным взглядом и душа холодеет, словно качнулась в сторону открытого гроба.