- Что ж, если ты такой умный-разумный, посоветуй своим буфетчицам высвистнуть всех нас из ресторана.
- Зачем же так сразу? Вы-то здесь с самого начала - и за обед праздничный вперед уплатили. Все законно!
- Нет, не законно, милый мой! Потому что кому-то всегда может быть хуже, и прежде всего мы - люди, соображаешь? Вот и постараемся вести себя по-людски.
Кто-то, отыскав во мгле руку Федора Фомича, с чувством пожал. Должно быть, его спутали с оратором.
- Словом, вопрос решен, - Марковский глухо прокашлялся. - Я, если не возражаете, отправлюсь с вами, Федор Фомич.
- Конечно, конечно...
- Пройдем к голове поезда, попытаемся разыскать кого-нибудь из машинистов. Наверняка они знают больше.
- Минуточку! А с кем же идти мне?
- С кем, с кем?.. Со мной, - в сипотце пришлого Семена звучало довольство.
- Но надо, вероятно, решить вопрос о старшинстве?
- Так ли это необходимо? Вас всего двое.
- Командуй, Альберт, чего там!
- Дело в том, что я, некоторым образом, не Альберт, а Павел Константинович...
- Ну вот, а я Семен!
Федор Фомич расслышал, как Марковский усмехнулся.
- Значит, договорились?
- Вроде да...
- Когда вас ждать обратно?
Это интересовалась Аллочка. Со слезами она уже справилась, и молодой голосок ее почти не дрожал.
- Разумный вопрос, - Марковский машинально взглянул на кисть и чертыхнулся. - Думаю, в полчаса уложимся. Если не произойдет нечто непредвиденное.
- Вот-вот! Может, имеет смысл забаррикадироваться?
- Пожалуй, не стоит. Закройтесь. Этого будет достаточно. Нас узнаете по голосу.
- Ну, а если подойдут чужие?
- Смотря кто чужие!
- Верно, чужие чужим рознь. Если кто-то нуждается в помощи, мы не в праве отказывать. Мда... В общем дело у вас здесь есть, занимайтесь им и не думайте о пустяках.
- Пустяки-то пустяки, но если встретите вдруг бригадира, не мешало бы у него проконсультироваться. Насчет питания и так далее. Все-таки он у нас бригадир, и директор, и профсоюзный вожак.
- Это ради бога! Если встретим, обязательно спросим. А, возможно, и сюда приведем.
С барабанным грохотом поезд пронзал тьму. Длинная металлическая змея, проглотившая сотни людей, тонны пестрого багажа, уложенного в сумки, рюкзаки, портфели и кейсы. В одном из вагонов многосуставчатого содрогающегося тела лежали в объятиях двое.
Женщина забылась в коротком сне, мужчина бодрствовал. Глядя прямо перед собой, он рассеяно улыбался и время от времени прикасался к собственному носу, как бы убеждаясь в реальности происходящего. Ни мгла, ни стрелки любимых ручных часов не светились, но это его ничуть не смущало. Незачем видеть то, что видеть неприятно. Тем более, что примерное местоположение поезда он себе представлял. Скоро могли начаться ужасные места, а посему выглядывать в окна простым смертным настоятельно не рекомендовалось. Не всякую реальность можно переварить. Для пассажиров рокового поезда проще было НЕ ВИДЕТЬ. Да и сам он не слишком возражал против всеобщей слепоты. Как ни крути, скуку заточения удалось развеять, и темнота превратила его в принца, явившись естественным обрамлением царственного образа. По-настоящему ВЗРОСЛЫМИ взрослые ощущают себя только рядом с детьми. Так было сейчас и с ним. Затюканный на съезде коллегами, он вновь возвращал себе утраченную уверенность. Слова произносились с силой, убеждавшей его самого, голос, суховатый и скучный, приоделся в бархат, в рокочущее благородство. Верно говорят, что люди не довольствуются одной логикой. Явь - это день, и, как правило, - суховата. Поэтому лучшие из сказок рассказываются всегда ночью. Звездное безъязыкое небо готово аплодировать любой фантазии. Да и сами люди, лишенные угрозы дневного разоблачения, меняются, уподобляясь детям. Податливыми лепестками разум и слух раскрываются, впитывая то, что не усваивается в светлое время суток...