Сидоров не торопился садиться. Посадка с неисправным шасси вряд ли могла закончиться благополучно. А что делать?
Решение нашел Моторин.
— Давай по прямой, командир, — сказал он. — Я ее, тигру, сейчас выровняю. Давай, не мешкай. Горючее кончается!..
Сидоров понял: Моторин хочет выбраться на крыло, просунуться в прорезь, стать на лыжу и выровнять ее своим весом. В этом он тоже видел единственную возможность спасти машину. Но и другое видел, о чем страшно было подумать. И летчик поспешил запретить технику рисковать собой.
— Отставить, Моторин! Привяжись потуже. Садиться будем, авось…
Не услышав ответа, Сидоров оглянулся. Моторин, втянув голову в воротник комбинезона, уже вылезал из кабины…
А на аэродроме в это время гадали, что же предпримет летчик?
Разведчик прошел над стартом. Потом плавно, «блинчиком», развернулся на 180 градусов. Ему выложили из посадочного полотнища «Г» — сигнал, указывающий на неисправность правого шасси. Это было последнее, чем земля могла помочь экипажу, терпящему бедствие.
Но тут со старта заметили, что лыжа выровнялась. Все решили: произошло чудо. Только чудо могло поставить ее сейчас в нужное, горизонтальное положение. Руководитель полетов облегченно вздохнул. Вздохнул и снова нервно поднес к губам недокуренную папиросу. Кто-то за его спиной произнес упавшим голосом:
— Товарищи! Чуда-то нет. Человек на лыже!..
Приземлился разведчик мягко, точно у посадочных знаков. За ним, взрывая снег бурками, побежали все, не занятые срочной работой.
На лыже стоял Моторин. Стоял неподвижно, словно примерз к кресту стальных крыльевых растяжек, который он крепко обнимал руками.
Летчик осторожно снял механика с «креста» и передал в объятия товарищей. Немного оттаяв в жарко натопленном кубрике, Моторин отстранил от себя фельдшера и начал похваляться техникам, друзьям своим.
— Силен у меня командир. Я даже не трепыхнулся — так он ювелирно пилотировал.
Командир находился рядом.
— Еще бы, Моторин. Ты же, как только выбрался на плоскость, сразу превратился в сосульку. Меня зато потрепало… Выговор тебе за невыполнение приказания.
Сидоров склонился над Моториным. Легонько ткнул его под ребро пальцем, и они счастливо рассмеялись.
Находчивость Моторина, летное мастерство Сидорова спасли дорогостоящую машину. А вообще-то сделали они гораздо больше — продемонстрировали мужество и силу дружбы воинов Красной Армии.
За самостоятельность и геройство, проявленные при спасении самолета и экипажа, летчик В. Сидоров и авиатехник И. Моторин решением ЦИК СССР от 20 июня 1934 года были награждены орденами Ленина.