В XV в. юридическая наука не достигла такой стадии утонченности: статус векселедержателя был еще не определен по закону. В лучшем случае его считали агентом предъявителя векселя (получателя платежа, получателя денег по переводному векселю), названного в тексте. Однако в средневековой практике получатель платежа имел право подавать иск только на трассата, но не на трассанта. Право подавать иск на трассанта неоплаченного векселя принадлежало кредитору, который принимал меры предосторожности, предоставляя стоимость, которая образовывала основу договора cambium.
Что касается ссуд, предоставляемых монархам и правителям, крайне трудно делать какие-то обобщения, поскольку условия менялись от договора к договору, в зависимости от обстоятельств и типа обеспечения, которое мог предоставить заемщик. Давая деньги в долг правителям, банкиры не ограничивались общепринятой практикой и обычаями денежного рынка, которые регулировали обменные операции. Как правило, займы правителям предоставлялись либо под залог драгоценностей из казны, либо других ценностей. Однако чаще обеспечением выступали налоговые поступления, прибыль от которых переходила заимодавцу, если ему не предоставляли право собирать налоги самому. Таким образом, ссуды правителям часто подразумевали откуп налогов в той или иной форме. Процентный доход редко оговаривался открыто, но обычно назывался различными эвфемизмами и более или менее успешно скрывался с помощью ряда уловок, которые часто приводили к трудностям и разногласиям, когда дело доходило до оплаты счетов. Одной излюбленной уловкой было предложить заемщику товары по завышенной цене. Еще одна уловка – назначить избыточную плату за комиссию или другие услуги. Часто такие платы позже отвергались ревизорами или контролерами, назначенными для того, чтобы внимательно изучить счета кредитора. Подобная практика способствовала оправданию или фабрикации обвинений в присвоении денег незаконным путем. Такая история была знакома многим финансистам, от Фрескобальди в XIV в. до Жака Кера во времена Медичи.
Предоставление займов правителям было чревато серьезными осложнениями. Во-первых, речь обычно шла о крупных суммах; поэтому невозможно было адекватно распределить риски. Если, как то часто бывало, допускали, чтобы подобные займы бесконтрольно росли, они поглощали все больший и больший процент доступных ресурсов, пока на другие цели не оставалось почти ничего. Например, когда 8 марта 1466 г. умер Франческо Сфорца, он остался должен филиалу Банка Медичи в Милане более 115 тыс. дукатов. Последним удалось добиться передачи соляного налога и других пошлин на данную сумму от преемника герцога, но часть поступлений они получили не ранее 1469 г. Вдобавок герцог занял значительную сумму, заложив некоторые свои украшения, которые было трудно продать. Купить их соглашались лишь другие монархи, чья платежеспособность была немногим лучше, а то и хуже, чем у Сфорцы. Как показывает этот пример, долг часто погашался в рассрочку и медленно и, что еще опаснее, погашение редко происходило по графику. Даже самые тщательно составленные планы нередко расстраивали войны, мятежи и прочие события. Вместо того чтобы получить деньги, кредитор волей-неволей вынужден был ссужать еще больше и выбрасывать деньги на ветер в надежде спасти то, что уже заняли. Предоставив однажды ссуду правителю, невозможно было пойти на попятную, не накликав на себя несчастье. Кредитор неизбежно увязал все глубже и глубже, как на своем горьком опыте поняли Медичи. А банкира, выжатого досуха, безжалостно отбрасывали, как апельсиновую кожуру, из которой выдавили сок. Он превращался в назойливого просителя, с которым никто не считался. Такая судьба постигла братьев Портинари в Брюгге и Милане. Сами Медичи чудом вернули свое политическое положение, да и то только в силу уникального стечения обстоятельств, которые благоприятствовали их возвращению к власти после изгнания в 1494 г.