Что еще хуже, возникли привычные для Лиона проблемы с персоналом. Так, высокомерный Козимо Сассетти всячески демонстрировал, что относится к Спинелли как к равному; ему приходилось напоминать о том, что последний старше и занимает более высокое положение, поэтому к нему надлежит относиться с почтением. Вероятно, Козимо, чтобы отомстить, за спиной у Спинелли писал унизительные сообщения отцу. Эти сообщения, как можно предположить, подливали масла в огонь, и Франческо Сассетти все более критично относился к Спинелли.
Справедливо или нет, Франческо Сассетти обвинял Спинелли в том, что он слишком медленно проводит ликвидацию прежней компании, не слишком энергично взимает неоплаченные долги и не пользуется авторитетом у своих служащих. Сассетти дошел до того, что намекнул: управление Спинелли ненамного лучше управления Лионетто де Росси. Такая критика раздражала Спинелли, который ожидал похвалы, а вовсе не приговора.
Поскольку Сассетти не хотел повторения скандала с Росси, он принял героическое решение. Несмотря на возраст и ревматизм, он решил поехать в Лион и во всем убедиться лично. Он приехал в Лион в мае 1488 г. и написал, что чувствует себя на двадцать лет моложе, потому что, к его огромному удивлению, оказалось, что многие старые знакомые еще живы и рады его приветствовать. Навестив друзей, он приступил к делу и вначале пришел в ужас из-за создавшегося положения. Спинелли, как оказалось, взял 3 тыс. экю в качестве своей доли в прибыли, невзирая на то что компании нужно было, образно выражаясь, жиреть, а не худеть. Кроме того, он взял украшения из конторы, чтобы поместить их в другое надежное место. Далее Сассетти возражал против того, чтобы Спинелли ссужал средства компании от своего имени. Все происходящее выглядело так, словно Спинелли сомневался в надежности собственного банка. Возможно, он не всегда поступал правильно; но, хотя Сассетти нашел признаки халатности, доказательств нечестности он не обнаружил. В вопросе поведения персонала Сассетти не одобрял одного: Гульельмо ди Никколо и Пеллегрино Лорини, которых отправили к французскому двору, много тратили, ничего не делали и обходились дороже, чем послы.
Конечно, исправлять предстояло многое, и Сассетти заявил Лоренцо Великолепному, что он собирается пробыть в Лионе до тех пор, пока все не изменится к его удовлетворению. Отношения с Лоренцо Спинелли значительно улучшились после того, как Сассетти заверил его, что его оставят партнером и управляющим. Спинелли, каковы бы ни были его ошибки, трудно оказалось заменить, и он охотно шел навстречу. Сассетти поздравил себя с успехом поездки. Может быть, нужно было приехать в Лион раньше. Его присутствие во многом способствовало восстановлению доверия, а благодаря его престижу стало возможно ускорить урегулирование по неоплаченным претензиям и договориться о постепенном погашении просроченных долгов. Главными должниками оказались представители аристократии и высшего духовенства, с которыми было совсем не легко иметь дело и еще труднее принудить к исполнению обязательств по суду. Некоторые проявляли крайнюю непреклонность и считали, что возвращать долги ниже их достоинства. Сассетти, человеку многоопытному, удалось сделать их более сговорчивыми и заставить прислушаться к голосу разума. Спинелли, при гораздо меньшем опыте и престиже, едва ли удалось бы сделать и половину того, что сделал Сассетти.