– Знаете, вы правы, Фант, – неожиданно проговорил чиновник, прерывая затянувшееся молчание. – Мне действительно важнее выполнение заказов, а не личные предпочтения… Я даже готов вам выправить папиры – три штуки. Но только после выполнения заказов. Всех! Потому что иначе вы можете просто сбежать… Хотя вам это и не особо поможет, но я бы не хотел терять вас как исполнителя. И ещё надо будет вам кое-куда слетать, кое-что привезти и не задавать лишних вопросов… Что скажете?
– Я могу подумать над вашим предложением? – спросил я. – Посоветоваться с другом?
– Можете, – Пали пожал плечами. – У нас же неофициальное соглашение, верно? Пока можете выполнять те заказы, которые получится. Только не сбегайте – я вас всё равно найду. Но при сдаче следующего заказа-наряда я жду вашего ответа.
– А если мы не успеем в срок выполнить заказы? – спросил я.
– Я могу перенести сроки на то количество дней, которое займёт оказание небольшой услуги мне, – покачал Пали. – Но и только…
– И вы примете отказ, гра? – спросил я.
– Это ваша жизнь, Фант, – чиновник развёл руками. – Лично я вас в случае отказа сдавать не буду.
Пали взял со стола лист, который старательно заполнял, и протянул мне.
– Четвёртый этаж, кабинет с табличкой «бухгалтерия». Там вам выдадут расписку для оплаты заказа, Фант. Не смею вас больше задерживать!
– Спасибо, гра. До встречи, – кивнул я, всем своим видом показывая, что ни в коем случае не собираюсь валить на другой конец обитаемого мира.
Вот только я и сам ещё не знал: собираюсь или нет?..
В которой мы с Рубари обсуждаем полученное предложение, заносим долю Фабило, готовимся к новой охоте и ещё кое-что мастерим
В наш ангар я вернулся растерянный и задумчивый. Думал я, собственно, всё время – пока получал оплату, пока шёл по городу, пока спускался к причалу… И даже на то, что происходит вокруг, я в тот момент практически не обращал внимания. Тем, как легко раскусил меня Пали и вытянул всю подноготную, он заставил меня задуматься, как я вообще буду дальше существовать в этом мире. Как опытный следователь, он вытянул из меня все жилы одним-единственным разговором, попутно изрядно потоптавшись по моему раскормленному самомнению. И заодно поломав сложившуюся картину мира.
И первое, что я сделал, вернувшись на дирижабль – вывалил все свои переживания на Рубари. Тот всё ещё пребывал в радостном возбуждении от продажи шкуры за 531 единицу – и не сразу прислушался к тому, что я рассказываю. Однако с каждой моей фразой лицо у него становилось всё мрачнее и мрачнее. За его реакцией вообще было бы интересно наблюдать, если бы не сложившаяся ситуация: он то хмурился, то начинал нервно теребить свою бородищу, а при упоминании пластины на черепе вообще сморщился так, что морщины покрыли всё его лицо. Перед тем, как заговорить, он достал флягу и поболтал её, проверяя остаток допинга, после чего сделал несколько больших глотков, дождался их волшебного действия и произнёс: