Уилл оглянулся заплаканными и опухшими глазами, нашел тот клочок земли, где кобыла ударилась о невидимую стену, и еще раз посмотрел по сторонам, дабы убедиться, что не ошибся. Снова он нырнул в кусты и вернулся с несколькими камешками, которые разложил по границе, чуть ближе к своей стороне так, чтобы в запасе оставалось несколько шагов.
— Кельпи, ты здесь? — позвал негромко и неуверенно мальчик.
Ответом ему была лишь звенящая тишина. Уилл сдерживался несколько минут и, когда понял, что никто не придет, упал на колени и разрыдался.
— Я просто не знаю, куда еще мне идти, — внешне он выглядел целым и невредимым, однако слезы его были так горьки, словно мальчика терзала рана не телесная, но душевная.
— Вчера случился пожар в храме Ямеса… И… Отец погиб! Его, обожженного, вытащили, когда потушили огонь… И Вларио… Тоже сгинул в этом чертовом пожаре… А мой учитель… Он задохнулся в дыме и не смог выбраться, потому что был почти слеп… — Уилл прижал руку к сердцу и вновь склонился к земле в громких рыданиях.
— Был такой сильный огонь… Мне никогда не было так страшно… Даже когда ты гналась за мной, чудище. Я не знаю, зачем пришел сюда… Не знаю… Матушка, ни жива, ни мертва, не видит ни меня, ни моего брата, не узнает нас. Бабушка Удда отпаивает ее чем-то, сказала, что матушка не будет никого узнавать ближайшие несколько недель… Нас отправили к дедушке и бабушке в Малые Вардцы… А Малик, он не любит меня и сказал сегодня, что лучше бы я сгорел, чем отец. Мне даже некому рассказать о том, что случилось… Линайе запрещают со мной играть, а другие дети называют меня чокнутым.
Уилл упал на землю, и его стенания разнеслись над озером, но никто так и не вышел из высокой травы. Уилл и впрямь не знал, зачем пришел сюда, где едва не погиб два года назад. Может потому, что в деревне его никто его не слышал и не слушал; не было ни единой души, которой бы мог он поведать о боли своей утраты. Потому и не нашел он более уединенного места для выражения своего горя, чем Сонное озеро, где обитали демоны.
Уилл потерял счёт времени. Миновал час, а может и два, прежде чем он успокоился и покинул мир жутких воспоминаний, преследовавших его с самого пожара. Он поднялся, отряхнулся и, подобно призраку, посмотрел тусклым и пустым взглядом на поляну. Все те же неподвижные заросли сухого рогоза, неподвижные в жарком мареве. Он развернулся и, шатаясь, медленно побрёл в сторону дома.
Послышалось ржание. Уилл оглянулся. Из высокой травы вышла та же самая серая кобыла, с которой столкнулся ребенок пару лет назад. Со смесью страха и восторга посмотрел он на это прекрасное статное животное, под личиной которого скрывался монстр. Но горе утраты его было так велико, что даже воспоминания об оскаленной пасти, разверзнутой над его головой, уже не вызывали прежнего ужаса в душе.