С середины ночи начался предупредительный и разогревающий жителей города обстрел из осадных орудий. Наводящие Глеофа смогли разломать один из защитных требушетов. В свою очередь, требушетчики Корвунта тоже не остались в долгу и поразили два метательных орудия глеофян, разнеся их в щепки и убив двух людей.
Камни летали над головами перебегающих из здания в здание жителей. Порой, они попадали в какого-нибудь несчастного, сминая и ломая его враз.
С восходом солнца из лагеря неприятеля донеслись бой барабанов и протяжный вой медной трубы. Это гулко отзывалось в сердцах защитников Корвунта, и те бледнели, сжимая в руках луки, пращи и арбалеты, и метались безумными взглядами по своим таким же трясущимся товарищам. От переживания некоторые бравые ребята хватались за вспотевшие лбы и рвали за углами домов. Все понимали, что эта металлическая река из доспехов за городом покроет их и утопит в себе, как только ворота будут пробиты.
Часть арбалетчиков переползала баррикады и пряталась в комнатах, на вторых-третьих этажах, чтобы оттуда, из окон, давать отпор неприятелю, когда он ворвется в город и пойдет по улицам. А в самих домах, подперев двери мебелью, сидели и молились Ямесу женщины и дети.
Филипп фон де Тастемара уже несколько лет держал в городе внушительный гарнизон лучников, а потому в луках и стрелах, а также в доспехах и мечах недостатка не было.
В воздухе чувствовалось напряжение. Все нарочито весело смеялись, хохотали над самыми дурацкими шутками друг друга, говорили невпопад и глупо. Словно нить растянулась над Корвунтом. И каждый час она натягивалась все сильнее и сильнее, и казалось, что вот-вот она лопнет, но нет. Измученные ожиданием и страхом люди не знали куда себя деть и принимались по третьему или четвертому кругу полировать тряпками оружие, одергивать кольчуги либо кирасы и воздевать к небу глаза в очередной молитве Ямесу.
Звук барабанов и трубы затих. Где-то в паре васо от капитана охраны, Хильда, пролетело каменное ядро, снесло со стены какого-то неудачливого юношу, который не вовремя привстал, и с грохотом раздробило стену прачечной.
— Да упокоит твою душу Ямес, Брон, — прохрипел Хильд.
— Лучники! Они готовятся стрелять! — закричал один из дозорных.
По команде те, кто был на улицах города, попрятались, а защитники на стенах, где не помещался весь гарнизон, укрылись за зубцами и прижались к холодному камню. В воздух взмыла туча вражеских стрел. Под шквальным обстрелом к городу двинулся таран, защищенный треугольным настилом из досок. Стенобитное орудие волочили порядка двадцати пыхтящих воинов. Надрывно выли трубы.