Я даже смутился и попытался успокоить потерявшего рассудок парня, похлопывая его по плечу, как должен в подобной ситуации это сделать настоящий мужик. Остальные матросы пили пиво как ни в чём ни бывало, словно такое случалось каждый день. Им понравились фирменные майки с символикой ELP и металлическим черепом. Нам понравились рубашки с эмблемой корабля на рукаве. Перед тем, как расстаться, мы произвели обмен.
Тем вечером Эндрю, Элинор и я, с гордостью надев рубашки линкора HMS Norfolk, ужинали в эксклюзивном ресторане отеля. По случайному совпадению капитан корабля ужинал вместе с мэром города за соседним столиком. Капитан никак не мог взять в толк, как трое его матросов могли позволить себе столь щедрое питание. Он явно отметил для себя, что нужно наказать за длину волос, открытое пьянство и чревоугодие. И тут до него дошло, что мы вообще не из его команды. Он так и смотрел на нас, а мэр сделал вид, что ничего не заметил.
На следующий день, пока Эндрю трахал Сан–Тропе и его окрестности, мы с Элинор нашли нудистский пляж. Люди плавали в море с голым задом. Элинор сняла топ, что меня напрягло и спровоцировало в то же время. Я не мог решить, куда пялиться. Не желая быть в тени жены, я решительно снял плавки и улёгся загорать. Ненадолго. Вскоре меня вежливо похлопали чуть повыше талии и попросили надеть плавки.
— Почему? — удивился я.
— Месье, вы взяли на прокат у нас шезлонг. Мы за вас отвечаем. Те, кто щеголяет нагишом, находятся в пределах участка, где волна убывает, и все они носят полотенца.
Я прояснил для себя важную вещь о Сан–Тропе. Если ваша женщина показывает сиськи — это нормально, но если вы маячите со своим членом — это проблема. Чувствуя себя, словно бесстыжий ребёнок, раздевшийся при всех, я натянул плавки и обнаружил, что весь пляж смотрит на меня. После такого я был готов возвращаться в Англию и закончить работу над концертом для фортепиано.
К тому времени, как я вернулся в относительно благополучную английскую сельскую жизнь, я решил возобновить работу над сольным альбомом, несмотря на запланированную серию концертов. Тройной альбом группы стал платиновым, как и остальные, а мастер–ленты неизданных записей (“Honky Tonk Train Blues” и т. д.) и написанные от руки партии лежали нетронутыми на чердаке дома. Им срочно требовалась компания нового материала, чтобы получился целый альбом.
Моя идея в то время состояла в том, чтобы записать историю фортепианных стилей. В какой–то степени я уже отметился в буги–вуги, би–бопе, страйде и блюзе. Теперь я сидел за большим роялем в домашней студии, глазел на очень красивый фасад дома сквозь запущенный сад и слушал пение птиц. Я намеревался создать несколько фортепианных вариаций. Это было очень вдохновенное время… почти религиозное. Широкие дубовые срубы, из которых построен Стоун Хилл, требовали уважения. Дом стоял здесь ещё до того, как открыли Америку, и с таким почтительным возрастом не поспоришь. Во времена Тюдоров был принят закон, согласно которому дубы использовались только для строительства кораблей, защищавших Англию. Если вы хотели построить дом из дуба, нужно дождаться, пока галеон не отслужит свой срок и не попадёт на двор скупщику старых кораблей. Стоун Хилл был построен из королевской мачты одного из кораблей Тюдоров.