Битва за прошлое. Как политика меняет историю (Курилла) - страница 79
Однако к началу 2000-х годов стало заметно, что ветеранов остается все меньше и все меньшее их число может принимать участие в ритуалах праздника. Осознание этой проблемы пришлось как раз на тот период, когда в поисках «национальной идеи» чиновники обратились к Победе как к «мифу основания» современной России (Октябрьская революция утратила этот статус после отказа от коммунистической идеологии, а концепция тысячелетней России от Владимира Святого до наших дней начала формироваться несколько позже, да она и менее пригодна для политической мобилизации).
Во второй половине 2000-х годов место ветеранов в ритуале Дня Победы пытались занять реконструкторы. Молодые люди, одетые в форму военного времени, не только устраивали инсценировки сражений, но и исполняли роль «аниматоров» — угощали празднующий народ кашей из полевых кухонь, подменяли регулировщиков уличного движения и всячески подчеркивали свое присутствие на праздновании 9 Мая.
Реконструкторы как будто стремились наполнить праздник человеческим содержанием. Проблема состояла в том, что человеческое содержание памяти о той войне — это скорбь по погибшим и умершим, трагедия, объединявшая ветеранов в их встречах. А именно этого у реконструкторов не было.
Одновременно рос интерес и к так называемому трудному прошлому — новые поколения пытались выстроить собственную связь с периодом репрессий, разобраться в произошедшем с их предками. Эта попытка личного, но публично проводимого расследования отличала подход молодых россиян от отношения к репрессиям их родителей, полагавшихся на государство.
История X. Дело Дениса Карагодина, или «Трудное прошлое»
В июне 2016 года СМИ облетела история выпускника Томского университета Дениса Карагодина, который расследовал гибель своего прадеда Степана — жертвы Большого террора в начале 1938 года. Степан Карагодин был расстрелян НКВД после приговора по «делу шпионско-диверсионной группы „харбинцев и высланных из ДВК“» как «резидент японской военной разведки». Денис потребовал от ФСБ расследовать убийство своего прадеда и установить виновных в этом преступлении.
Денис Карагодин поставил вопрос об ответственности государства и конкретных исполнителей террора, причем не политической ответственности, о которой говорили, начиная с XX съезда КПСС, а самой что ни на есть уголовной. В самом деле: убийство невиновного человека, кем бы оно ни было совершено, требует расследования и наказания преступников. Если убийцы выполняли приказ, то наказание должно распространяться на всю цепочку. И если прошло слишком много времени и никого из убийц уже нет в живых, то уголовное расследование должно установить их имена и дать определение их преступным действиям.