Он делает еще глоток и на этот раз с такой силой ставит бутылку обратно на тумбочку, что я удивляюсь, как она не разбилась.
— Эта бутылка была особенной, — говорит он.
Я ничего не говорю.
— Ты считаешь себя какой-то особенной?
Мысль о том, что я для него всего лишь очередная шлюха, не приходила мне в голову, особенно после того, как он застрелил бедного ребенка, чтобы произвести на меня впечатление. Я просто предполагала, что он видит в Сэмми нечто уникальное, что-то, что напоминает ему о прошлой любви и похоти, что-то, что можно вылепить и с чем можно поиграть. Мне никогда не приходило в голову, что ему может быть абсолютно все равно.
— Ну, ты для меня особенный, — говорю я, присаживаясь на край кровати и проводя пальцами по его руке.
Он смотрит на мою руку, как на дохлого таракана, и я медленно убираю ее, позволяя ей упасть на бок.
— Встань на колени, — приказывает он. — Лицом к гребаной стене.
Я делаю, как он говорит. Он задирает мою юбку, собирая ее вокруг моих бедер. Он отодвигает мои трусики в сторону и медленно вводит в меня палец. Я вздрагиваю от его грубых, доминирующих прикосновений.
— Ты ведь знаешь, что ты здесь только для того, чтобы я использовал тебя, верно? — Он продолжает вводить и выводить палец, добавляя два, а затем три пальца, так что я растягиваюсь и наполняюсь им.
Когда я не отвечаю достаточно быстро, он протягивает свободную руку и сильно щиплет мой клитор, посылая нити боли через меня.
— Знаешь?
— Д-да, — хнычу я, задыхаясь от внезапного перехода от удовольствия к боли. Я уже должна была привыкнуть к этому - это фирменный прием Дорнана, но я все еще совершенно не готова к его уровню разврата.
— А когда я закончу с тобой, я отброшу тебя в сторону, как кусок гребаного мусора.
Он продолжает трахать меня пальцами, теперь уже более грубо, его другая рука крутит один из моих сосков. Я дрожу в предвкушении, когда он убирает пальцы, и громко стону, когда он заменяет их своим членом, вколачивая его в меня так сильно и так мощно, как только может. Он кладет свою влажную руку - ту, что была внутри меня, - мне на бедро.
На мое бедро.
Внутри меня словно щелкнул выключатель. Я так долго была оцепеневшей, сломленной и смирившейся с тем, что он будет использовать меня, ожидая, пока он получит свое. Но теперь, когда его рука крепко прижата к этим семи шрамам, замаскированным чернилами, во мне возрождается новая ярость.
— Может, тебе стоит трахнуть меня как можно сильнее, — говорю я сквозь стиснутые зубы, — Может, это выведет меня из твоего организма.
Он смеется, хватает в кулак мои распущенные волосы и с силой тянет меня вверх, к себе. Я прижимаюсь спиной к его груди, и он шепчет мне на ухо: