— Ты уверена, что справишься с этим, Сэмми?
Я чувствую горькую ухмылку на своих губах.
— А ты, Дорнан, уверен, что сможешь?
Мой вопрос, похоже, вызывает в нем что-то первобытное; его пальцы впиваются в мою плоть так сильно, что я чувствую, как его ногти разрывают мою кожу, как бумагу. Он воспринимает мои слова как вызов. Кто сможет сильнее трахнуть другого, фигурально.
И буквально.
Он вводит свой член в меня до упора, затем выходит из меня, нависая надо мной, трется головкой о мой вход. Дразнит.
Я остаюсь совершенно неподвижной, ожидая, когда он сделает свой ход.
И он не разочаровывает. Он отступает назад и подается вперед, его внушительные размеры ощущаются в каждом дюйме моего тела, когда он больно ударяет по входу в мое лоно. Я крепче вцепилась в жесткие простыни, сосредоточившись на костяшках пальцев, которые побелели и онемели.
Он не сдерживается. С мучительной силой и скоростью, снова и снова, он вырывается, только для того, чтобы снова войти в меня, такой же неистовый и жестокий, как всегда. Я хочу сказать ему, чтобы он остановился, но в то же время не могу. Я хочу, чтобы он трахал меня и причинял боль, чтобы у меня шла кровь, чтобы я что-то чувствовала, потому что я упрямая и извращенная, и я хочу иметь возможность сказать, что он старался изо всех сил, чтобы уничтожить меня, но не смог.
Я хочу, чтобы он заставил меня страдать, чтобы в конце концов я заставила страдать его.
Острая боль разрывает низ живота, и я не могу подавить крик, который вырывается из моего рта.
Дорнан делает небольшую паузу и смеется, жестокий и леденящий душу смех, такой низкий и гравийный, какой я когда-либо слышала.
Я опускаю взгляд на матрас и вижу капли крови на простынях.
Дорнан тоже видит их, и это зрелище заставляет его гоготать.
— Видишь? — говорит он, продолжая врезаться в меня. — Я же говорил тебе, что заставлю тебя истекать кровью.
Я киваю головой. Он выходит из меня, и мое сердце замирает, когда его член упирается в мой задний проход.
Он прижимает большой палец к моей заднице.
— А теперь? — дразнит он. — Все еще хочешь, чтобы я трахал тебя так сильно, как только смогу?
О боже, нет. Пожалуйста. Мой живот сводит судорогой, и я чувствую, что вот-вот потеряю сознание. Мои колени подгибаются, и я падаю на бок, сворачиваюсь в клубок и сжимаю руки, защищая живот.
Он смотрит на меня с выражением полного высокомерия и доминирования на лице.
— Я так и думал, — бормочет он. Берет меня за подбородок, заставляя посмотреть на него. — В следующий раз, — дышит он на мое липкое лицо, — Я не остановлюсь на твоей киске, малышка. — С этими словами он опускает голову к моей груди - той, что не вдавлена в матрас - и берет мой сосок в рот, жадно посасывая. Поначалу это было даже приятно, желанное облегчение от боли внутри меня.