Пока он не прикусывает его, сильно, посылая спазмы боли по всему моему и без того пульсирующему телу.
Он отстраняется и ухмыляется, кровь размазана по его передним зубам и губам. В этот самый момент он выглядит как реальный дьявол во плоти.
Я подношу руку к поврежденному соску и в защитном жесте накрываю его, хныча от новой боли, которая присоединяется к мучительной боли в моем лоне.
Я вся горю.
Мне хочется блевать.
Я чувствую, что сейчас умру.
Он сдвигается и уходит, свет от лампы над головой резкий и неумолимый. Я зажмуриваю глаза.
Не плачь. Это только боль.
Несколько слезинок успевают вырваться наружу, прежде чем я сглатываю ужас, беззвучно ругая себя за то, что была такой глупой. За то, что пошла против него. Какого черта я это сделала? Что со мной не так?
И тут он возвращается, на этот раз одетый, с ухмылкой изучая меня, его сложенные руки упираются в матрас.
К моему полному отвращению, он протягивает руку и ловит на кончик пальца одну из слезинок, скатившихся по моей щеке. Он подносит его к губам и сосет, издавая влажный чмокающий звук, когда вынимает палец изо рта
— Соленная, — произносит он, наклоняя голову так, что его голова оказывается на кровати рядом с моей. — Но и сладкая одновременно. — Он снова протягивает руку и проводит пальцем по моей щеке, на этот раз поднося его к моим губам.
— Видишь?
Он заталкивает палец мне в рот, вынимая его только после того, как я слизываю собственные слезы с кончика. Он ошибается. Она соленая, но в отличие от его слез, здесь нет сладости для меня.
Она горькая, как ад.
Он грубо гладит меня по голове, как будто я собака или что-то в этом роде, прежде чем выйти из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Я слышу, как он насвистывает, когда идет по коридору.
Придурок.
Я долго лежала, чувствуя, как тонкая струйка крови стекает на простыни подо мной, становясь липкой и холодной. Сколько раз он заставит меня истекать кровью, прежде чем получит свое?
Сколько еще я смогу выдержать?
Почему я остаюсь?
Что, блядь, со мной не так?
Я застонала, вытаскивая себя из кровати и хромая в душ, все еще сгибаясь.
Болит так, будто я только что сделала гребаный аборт.
И я знаю, о чем говорю. Благодаря ему, у меня уже был такой опыт.
Я включаю воду и встаю под душ, позволяя теплой жидкости омыть мое лицо. Я чищу зубы три раза и использую половину бутылки геля для душа, многократно намыливая ноги, пока кровь не перестает течь красной рекой по внутренней стороне бедер.
Мне приходит в голову, что за последние десять дней я была ранена в ногу, получила передозировку от грязного кокаина и теперь трахаюсь словно умалишенная, находясь в секунде от полного сумасшествия.