Семь сыновей (Сен-Жермен) - страница 25

Я протягиваю руки и обхватываю его шею, и почти достаточно трепета от моего коварства, чтобы испытать оргазм.

— Мне так хорошо, — стону, а он ухмыляется, поскольку думает, что имеет меня, когда на самом деле это я его имею.

Он искусный любовник. Мне не с кем его сравнивать, кроме школьной влюбленности из Небраски. Но как только Дорнан подводит меня к грани кульминации на белоснежной волне удовольствия и лжи, я не могу не закричать. После мы лежим рядом, восстанавливая дыхание. Я искоса поглядываю на него, чтобы увидеть, каким взглядом он смотрит в ответ.

— Где ты была всю мою жизнь, детка? — спрашивает, проводя руками по моей груди и между ног. Его прикосновение повсюду, везде на мне, обозначая меня как его собственность, которую он пометил.

Я робко улыбаюсь.

— Скорее всего, в школе, — и хихикаю.

— Эй, — игриво отвечает он, — только не говори, что я должен доказать тебе, что возраст не имеет значения?

— Мне кажется, ты только что это сделал, — вздыхаю.

Мы лежим в тишине несколько благословенных мгновений. Это дает мне время подумать. Время спланировать. Голос Дорнана нарушает тишину, разрушая момент моего уединения.

— У меня лишь один вопрос к тебе, малышка.

Один вопрос. Звучит просто. Я поворачиваюсь к нему лицом и киваю в предвкушении.

— Твой бывший. Как его звали?

Еще одна крошечная наглая ложь.

— Майкл, — говорю я, и моя поддельная предыстория мерцает перед моими фальшивыми голубыми глазами. — Майкл Тревин.

Кивает.

— Он больше никогда не причинит тебе вреда. Почему он больше не обидит тебя?

Я мечтательно улыбаюсь, представляя выражение лица Дорнана, которого одевают в оранжевый комбинезон и навсегда закрывают в тюремной камере. Возможно, ему даже подпишут смертный приговор. Было бы неплохо.

— Потому что, — игриво произношу, очерчивая его губы пальчиком, — я твоя?

Он просто, бл*дь, смеется.

— Что я сделал, чтобы заслужить тебя? — Дорнан вздыхает.

Теперь я буду той, кто смеется.

Я выросла рядом с океаном. До пятнадцати лет понятия не имела, что некоторые люди могут прожить всю жизнь, так и не увидев моря.  А потом одной ночью была вынуждена бежать от него, навсегда оторвавшись от его красоты. Я не видела пляжа шесть лет. Заблокирована и уязвима, окруженная грязью, бурями и ночными кошмарами с участием Дорнана Росса.

Поэтому, проснувшись, так нормально и не поспав, увидев его небритое лицо, которое сверху смотрело на меня, я не смогла сдержать крик.

— Воу, — говорит он, улыбаясь, словно кошка, наевшаяся долбаной сметаны. — Плохой сон?

Сажусь, стягиваю с себя простыни, чтобы обнаружить, что я совершенно голая. Моя татуировка болит, покраснела и горит. Эллиот предупреждал об этом. Но вместо того чтобы пытаться не думать о боли, наслаждаюсь ею. Жжение помогает мне вспомнить, почему я здесь.  Оно заставляет меня почувствовать, как хорошо быть живой.