Работа растянулась на три часа, без перерывов и разговоров; мостки снова стали безопасны, и туристы могли ими воспользоваться, не рискуя свалиться.
— Давай сделаем кружок? — предложил Венсан.
Он хотел побыть с другом, чтобы дать ему возможность высказаться.
— Если хочешь, — согласился Пьер. — Я не тороплюсь.
Легко, словно серны, они зашагали по опасным склонам, хотя рюкзаки казались им тяжелее, чем утром. Они не ходили по этой тропе с прошлой осени и теперь с удовольствием вновь открывали для себя высокогорные ландшафты, безлюдные в это время года.
С самого детства они любили ходить вместе и никогда надолго не покидали долину. Во всяком случае, ни один, ни другой не представляли себе жизни в ином месте — только возле вскормивших их гор. Они благоговели перед ними и любили их больше всего на свете. И горы воздавали им сторицей. Ни в сердце, ни в глазах не было намека на усталость: ведь в горах столько всего можно увидеть и узнать. Есть чем заниматься на протяжении всей жизни.
После полудня прошло уже больше часа, когда они подошли к приюту Талона. Две старые пастушьи хижины, превращенные в лесной приют. Удачно расположенное место, на пересечении нескольких маршрутов, рядом с источником и горным потоком Бушье, сбегавшим по склону. Они остановились, решив перекусить на солнышке, и Венсан, воспользовавшись паузой, приступил к расспросам.
Он должен узнать, в чем дело.
Это нельзя назвать нездоровым любопытством: он просто не мог смотреть, как Пьер становится все мрачнее и мрачнее, и очень хотел ему помочь.
— В последнее время ты стал какой-то странный… Что стряслось?
— Ничего, — уклончиво ответил Кристиани.
— Скажи это кому-нибудь другому! Я слишком хорошо тебя знаю…
— Да нет, уверяю, все в порядке. Ну, есть кое-какие хлопоты. Но ничего серьезного.
— Ты не обязан мне рассказывать. Но может, я мог бы чем-нибудь тебе помочь…
Венсан чувствовал, что его друг очень хочет чем-то поделиться, но настаивать не стал.
Он всегда уважал молчаливость и сдержанность, два главных, по его мнению, качества.
Значит, придется попытаться позднее…
Растянувшись в тени сосны, он быстро заснул, убаюканный напевной мелодией северного ветра, пробравшегося в долину и теперь насвистывавшего среди вершин.
Пьер не находил себе места от беспокойства, тысяча и один вопрос терзали его. Он смотрел на спящего Венсана, завидуя его безмятежности. Взгляд его упал на противоположный склон, где высилась груда поваленных лавиной лиственниц, запутавшихся в ветвях друг друга.
Выдернутые с корнем, сломанные…
Погибшие раньше времени… Неужели и его ждет такая же участь?