— Нет ни детей, ни жены… это все шутки моего друга. — Эндрю показал на Майкла. — Он любит пошутить. Ну, знаете, дурные английские шутки.
— Ха! Английские шутки!
Граф раскатился хохотом и хлопнул бы Майкла по плечу, если бы Сантэн не бросилась вперед, защищая Майкла от удара.
— Папа, осторожнее! Он ведь ранен!
— Вы останетесь на обед, все вы! — заявил граф. — Увидите, милорд, моя дочь — одна из лучших поварих во всей провинции!
— Если ей немножко помогут, — съязвила Анна.
— Думаю, мне лучше вернуться обратно, — застенчиво пробормотал молодой врач. — Я чувствую себя немного лишним.
— Мы приглашены на обед, — сообщил ему Эндрю. — Выпейте коньячка.
— Ну, если вы не против… — без особого сопротивления согласился доктор.
Граф провозгласил:
— Нужно спуститься в погреб!
— Папа… — угрожающе начала Сантэн.
— У нас гости!
Де Тири показал уже пустую бутылку, и Сантэн беспомощно пожала плечами.
— Милорд, вы поможете мне выбрать подходящие напитки?
— Почту за честь, месье де Тири.
Когда Сантэн провожала взглядом мужчин, рука об руку спускавшихся по каменной лестнице, в ее глазах виднелась задумчивость.
— Он drole[11],ваш друг… и очень преданный. Посмотрите, как он бросился к вам на помощь! Посмотрите, как он очаровал моего папу!
Майкл и сам удивился, какая могучая неприязнь к другу вспыхнула в нем в этот момент.
— Почуял коньяк, — пробормотал он. — Только потому и явился.
— Но как насчет четверых детей? — резко спросила Анна. — И их матери?
Ей было так же трудно, как и графу, уследить за ходом разговора.
— Четыре матери, — пояснил Майкл. — Четверо детей, четыре разные матери.
— Так он многоженец!
Анна даже раздулась от потрясения и обиды, ее лицо стало еще краснее.
— Нет-нет, — поспешил заверить ее Майкл. — Вы же слышали, как он отрицал это. Он человек чести, он бы никогда так не поступил. Он не был женат ни на одной из них.
Майкл ничуть не колебался, ему просто необходимо было обзавестись союзником в этой семье, но в этот миг радостная парочка вернулась из погреба, нагруженная черными бутылками.
— Пещера Аладдина! — радостно сообщил Эндрю. — Этот господин сумел наполнить ее отличными вещами!
Он выставил на кухонный стол перед Майклом полдюжины бутылок.
— Ты только взгляни на это! Тридцатилетний! — Тут он всмотрелся в Майкла. — Ты ужасно выглядишь, старина. Покойники выглядят лучше.
— Спасибо, — откликнулся Майкл, криво усмехаясь. — Ты так добр.
— Естественная братская тревога… — Эндрю взял одну из бутылок и попытался вытащить пробку, понижая голос до шепота заговорщика: — Боже мой, разве она не поразительна? — Он оглянулся на тот конец кухни, где женщины хлопотали над большой медной кастрюлей. — Я бы рад был заболеть, лишь бы она принялась обо мне заботиться и я мог бы ее пощупать!