— Я так хочу поскорее их увидеть, и при этом мне не хочется, чтобы мир вторгался в наше счастье. Я хочу поскорее выехать, но в то же время хочу навсегда остаться здесь, с тобой. Разве это не глупо?
— Да, — засмеялся Лотар. — Безусловно глупо. Мы выезжаем на закате.
Ехали они ночью, чтобы избежать жара пустынного дня.
Пока Шаса мирно спал на койке в фургоне, убаюканный покачиванием, Сантэн скакала стремя в стремя с Лотаром. Его волосы сияли в лунном свете, тени смягчали следы трудностей и страданий на его лице, и Сантэн с трудом отводила от него взгляд.
Каждое утро перед рассветом они ставили лагерь, выстроив вокруг фургоны в качестве защиты. Если водоема поблизости не оказывалось, то поили скот и лошадей из ведер, а потом уже прятались в тени у фургонов, натянув тенты, и пережидали зной.
К концу дня, пока слуги сворачивали лагерь и запрягали волов для ночного перехода, Лотар обычно отправлялся на охоту. Сначала Сантэн ездила с ним, потому что не могла вынести даже короткой разлуки. Но однажды в угасающем неверном свете Лотар сделал неудачный выстрел, и пуля «маузера» разорвала живот прекрасной маленькой газели-прыгуна.
Газель бежала перед лошадьми с удивительной стойкостью, а ее внутренности выпадали из огромной раны. Даже когда она наконец упала, она подняла голову и смотрела на Лотара, пока тот спешивался и доставал из ножен охотничий нож. После этого Сантэн оставалась в лагере, когда Лотар отправлялся за свежим мясом.
Поэтому в тот вечер, когда ветер внезапно изменил направление и подул с севера, тревожный и холодный, Сантэн была одна. Она поднялась в жилой фургон, чтобы взять для Шасы теплую куртку.
Фургон был битком набит всякой всячиной, уложенной и готовой для ночного перехода. Дорожные сумки, в которых лежала присланная Анной одежда, находились в глубине, и Сантэн пришлось перелезть через желтый деревянный ящик, чтобы добраться до них. Длинные юбки мешали ей; встав на ящик, она покачнулась и вскинула руку, чтобы за что-нибудь ухватиться.
Ближайшей опорой оказалась медная ручка на дорожном бюро Лотара, привязанном к дну фургона. Когда Сантэн налегла на нее всем своим весом, ручка слегка подалась, и ящик приоткрылся на дюйм.
«Он забыл его запереть, — подумала Сантэн. — Надо его предупредить».
Она задвинула ящик и добралась наконец до сумки, достала курточку сына и уже начала пробираться обратно, когда ее взгляд снова упал на ящик бюро — и Сантэн замерла, уставившись на него.
Соблазн был слишком велик. В этом ящике лежал журнал Лотара.
«Но это просто ужасно, нельзя так делать», — подумала она. Тем не менее ее рука снова потянулась к бронзовой ручке. «Что он пишет обо мне?..»