— Не буду кричать, — цедила Сантэн сквозь стиснутые зубы. — Ты меня не заставишь кричать, черт тебя побери…
Боль, наплывавшая волнами, заставляла ее думать о высоком атлантическом приливе на голых пляжах Берега Скелетов. Сантэн качалась на них, от гребня до самой глубины.
Каждый раз с новым приступом боли Сантэн пыталась сесть на корточки, как учила ее Ха’ани, но сестра Амелиана укладывала ее на спину, и дитя застревало внутри.
— Ненавижу тебя! — рычала Сантэн на повитуху. Пот заливал ее глаза, ослепляя. — Ненавижу тебя… и эту штуку внутри меня!
Младенец ощущал ее ненависть и рвал ее изнутри, растопырив руки и ноги.
— Убирайся! — шипела Сантэн. — Пошел вон из меня!
Ей отчаянно хотелось ощутить тонкие руки Ха’ани, разделяющей с ней напряжение родов…
В какой-то момент за стенкой палатки послышался голос Лотара:
— Как все идет, сестра?
Монахиня ответила:
— Просто ужасно… Она ведет себя как воин, а не как мать!
За два часа до рассвета в последнем спазме, который, казалось, расщепил позвоночник Сантэн и оторвал ее ноги от таза, она наконец вытолкнула головку ребенка, огромную и круглую, как пушечное ядро, и минутой позже первый крик новорожденного прозвучал в ночи.
— Ага, это ты кричишь! — победоносно прошептала Сантэн. — Ты, не я!
Когда она вытянулась на койке, силы, решительность и ненависть покинули ее, и Сантэн теперь чувствовала себя пустой, терзаемой болью оболочкой.
Когда Сантэн проснулась, Лотар стоял в ногах ее койки. За его спиной рассвет заливал брезент, и он казался просто темным силуэтом.
— Это мальчик, — сказал он. — У тебя сын.
— Нет, — прохрипела она. — Не у меня. Он твой.
«Сын, — подумала она, — мальчик… часть меня, часть моего тела, кровь от моей крови…»
— У него будут золотые волосы, — сообщил Лотар.
— Я не хочу этого знать… мы же так договорились.
«Значит, его волосы будут гореть на солнце… Станет ли он так же красив, как его отец?»
— Его зовут Манфред, в честь моего первенца.
— Называй его как хочешь, — прошептала Сантэн. — И держи его подальше от меня.
«Манфред, мой сын…» Она почувствовала, как разрывается ее сердце.
— Он сейчас у кормилицы… Она может принести его, если ты хочешь его увидеть.
— Никогда. Я никогда не захочу его увидеть. Мы так договорились. Убери его подальше.
Ее набухшая грудь заболела от желания накормить сына с золотыми волосами.
— Хорошо.
Лотар выждал минуту-другую, надеясь, что Сантэн скажет что-то еще, но она просто отвернулась.
— Сестра Амелиана увезет его с собой. Они готовы прямо сейчас уехать в Виндхук.
— Вот и пусть едет и забирает с собой твоего бастарда.