Она медленно покачала головой, дожевала и проглотила.
— Ты знаешь, как... хотя, скорее всего, ты не знаешь, но дети успешных людей Голливуда... некоторые из них ведут себя не очень хорошо, когда вырастают. Кто-то говорит, это давление, другие говорят, это все деньги и отсутствие контроля. Наркотики, пьянки, вечеринки... в семнадцать лет ее изнасиловали. Она не знала, кто или сколько раз. У дедушки было разбито сердце, и он посвятил ей свое время, пытаясь помочь. Он пытался найти тех людей, но никого не нашел, а когда она узнала обо мне, захотела сделать аборт. Она попросила денег якобы на процедуру, но вместо этого спустила их на наркоту. Она использовала меня, чтобы выманить деньги у деда еще до того, как я вообще родилась.
Эстер глубоко вдохнула и снова расслабилась.
— Я полагаю, она думала, что может в любое время от меня избавиться, но затянула. Когда я родилась, она оставила меня на крыше дедушкиного старого мерседеса... положила прямо на снег. Дедушка назвал меня Эстер — самая яркая звезда, которую он видел — и переехал в Нью-Йорк, став мне матерью, отцом и дедом.
Когда мне было пять, мама вернулась. Она бросила наркотики, она очень старалась меня полюбить, но не могла с собой справиться, злилась на меня и попыталась убить. Мой дед вышвырнул ее, и больше я ее не видела. Но я ее люблю. Я простила ее. И надеюсь, что с ней все в порядке, где бы она ни была... потому что понимаю, что моя боль не должна заслонять от меня боль других людей. Тебе больно, Малакай, но ты не единственный на этой планете, кто страдает. Неважно, сколько раз тебе было плохо — ты не должен говорить, что никто тебя не понимает. Это нечестно. В общем, подожду внизу, пока ты соберешься.
Когда она потянулась за вторым тостом, я схватил ее за руку.
— Если нам одинаково плохо, почему я должен уступать еду?
Она надула губы, я сделал то же, передразнивая ее, и она засмеялась.
— Ну и ладно, оставь себе. Завтра сделаю двойную порцию.
— Завтра? — Посмотрел я на нее.
Она села ровно и кивнула.
— Ты уже написал книгу?
— Кто-нибудь говорил тебе, что ты... — остановился я.
— Ох... — она усмехнулась и показала на меня. — Хотел сказать, что я надоедливая, но вспомнил мою историю и притормозил, да? Ах! У тебя все же есть сердце!
Поднявшись, я снял свои спортивные штаны.
— Останешься и будешь смотреть?
Она отмахнулась.
— Иду, иду. Да и не то чтобы ты меня впечатлил.
— Простите?
— Мне нравятся мужчины более... адекватные... и которые не втянуты в бесконечную грандиозную любовную историю с тайной девушкой.
— Она не тайная. Вы работаете вместе, — сказал я, закрывая за собой дверь в ванной.