— Мерфи.
Он был готов придушить меня, когда я его поправила.
— Мэнди, Минди, Мерфи, какая разница. Она защитит его. Не тебя. Нельзя вот так спасать людей. Они должны сами найти причину спастись. Если хочешь помочь, делай фото или видео, если что-то такое видишь. Но не надо зарываться в жизни других людей. Себе же и навредишь! Поняла?
— Хорошо, прости! Перестать орать на меня! Боже, — отрезала я перед тем, как зайти в дом, однако, прошла всего несколько футов и остановилась, наблюдая, как маленькие белые хлопья закружились перед моим лицом. Я вытянула руку, они падали мне на ладонь и таяли. Обернувшись, я увидела, что в небе собираются плотные облака. Облака, которые скрыли звезды и принесли нам снег с гор. Они спускались по одному.
— Кажется, будет метель, — спокойно сказал Малакай, тоже подставляя руку снегу. — В гостевом доме холодно.
— Не так все плохо. — Я прижала одеяло покрепче.
— Оставайся взамен в гостевой комнате, — это все, что он сказал, перед тем как повернуться и пройти мимо меня.
— Мог бы сказать «пожалуйста».
— Или мерзни, если хочешь! — выкрикнул он, и я не сдержала усмешки. Он всегда подсаливает собственную доброту.
МАЛАКАЙ
— Малакай!
«Что я наделал?» — подумал я, когда она резко открыла шторы, наполнив комнату светом всей вселенной.
— Малакай, вставай. Смотри.
— Я уверен, снег никуда не денется, когда... — я поднял телефон и взглянул на время, — ПЯТЬ УТРА!
Я лег спать четыре часа назад! Она с ума сошла!
— Через несколько часов люди начнут ходить и убирать его, так что он уже не будет выглядеть так, как сейчас. — Повернулась ко мне Эстер. Она собрала свои кудри и вместе с шарфом, использованным, как бант, повязала их вокруг головы.
Схватив подушку, я прижал ее к лицу. Но почему я должен страдать один? Сев на кровати, я взял другую подушку и бросил Эстер в затылок.
— О, ты пожалеешь об этом, — сказал она, нагибаясь поднять подушку с пола.
— Не надо, — предупредил я ее.
Она побежала на меня, как фурия, и я быстро поднялся и схватил еще одну подушку, чтобы заслониться. Эстер не успокоилась, так что я приложился ей прямо в бок. Она в изумлении остановилась, словно не ожидая, что я ударю ее в ответ.
— Когда там я уже пожалею?
— Я в процессе, — ответила она как раз перед тем, как засадить мне подушкой по щеке... и в сознании у меня промелькнуло дежавю.
Это был второй раз, когда она ударила меня подушкой по лицу. Теперь война. Мы бились со всей силой, пока подушки не порвались и перья не повисли в воздухе, разлетелись по всей комнате, полу, так, что все стало белым, почти сливаясь с видом из окна.