‒ Почему? ‒ спросила она. ‒ Почему ты так добр ко мне?
‒ Просто у меня такое чувство, что немногие люди были добры к тебе, Хоуп.
Она ничего не понимала. Этот человек ничего ей не должен. Она не могла дать ему ничего, чтобы отплатить за то, что он сделал для нее; и все же он стоял здесь, надеясь, что ее будущее будет намного лучше, чем оно было до этих пор.
Глядя на Биста, она поняла, что в глубине души уже немного влюбилась в него. Все боялись его, но он всегда проявлял к ней только доброту, и ей было все равно, что говорят другие. Хоуп беспокоилась только о том, как он заставлял ее чувствовать себя. Она отказывалась заботиться о чем-либо еще, особенно сейчас.
‒ Спасибо. Мне лучше пойти и забрать свои вещи.
‒ Они уже у меня, ‒ сказал он, открывая дверцу машины. ‒ Если ты заберешься внутрь, мы поедем домой, и я покажу тебе комнату, где ты будешь спать.
Она села в машину и не двигалась, пока он пристегивал ее ремень безопасности. Было что-то сексуальное в том, как он взял на себя ответственность, пристегнув ее ремень.
Давай посмотрим правде в глаза. Ты втюрилась в него так сильно, что эта зависимость может соперничать с любовью к любой кинозвезде.
Бист сел за руль, а она наблюдала, как он выезжает со стоянки, направляясь в противоположную сторону от ее старого дома, прямиком к новому.
Я смогу с этим справиться.
Краем глаза она все еще наблюдала за ним, не желая упустить ни минуты. Закусив губу, девушка невольно улыбнулась. Все казалось таким насыщенным, таким другим. Она глубоко вздохнула и подумала, что бы сказала ее мать о Бисте Карсоне.
На самом деле, это уже не имело значения. Она чувствовала себя потрясающе, когда находилась рядом с ним.
‒ Я бы хотела сохранить свою работу, если это возможно.
‒ Я уже сказал, это возможно. Попрошу водителя возить тебя туда и обратно в целости и сохранности. Не хочу, чтобы ты в одиночку ходила по улицам.
‒ Потому что это опасно?
‒ Ты не можешь знать, когда Бугимен может выйти и напугать тебя.
Она усмехнулась.
‒ Я так давно не слышала про Бугимена.
‒ Твои родители когда-нибудь рассказывали тебе о нем, чтобы заставить пойти спать? ‒ спросил он.
‒ Нет. Я была очень хорошим ребенком и всегда делала то, что мне говорили. Единственный раз, когда я услышала о Бугимене, было на Хэллоуин, и моя мама рассказала о нем, чтобы казаться страшнее. Было время, когда я любила Хэллоуин. Она наряжала нас в костюмы, и мы шли выпрашивать сладости, выкрикивая «сладость или гадость». Мне так это нравилось.
‒ Что же случилось?
‒ Я повзрослела, и вся магия вместе с папой-наркоманом просто вылетела из окна. Было легче оставаться дома. Мы смотрели несколько фильмов ужасов, и все.