Ну а из других занятий — только времяпровождение с Холли, с которой мы уже окончательно стали не разлей вода, несмотря на шуточки окружающих. Ну-ну, смейтесь… Хорошо смеется тот, кто стреляет первым.
Бизнес мой пока притормозился — тетки, слабые на передок, видимо иссякли, неплохо меня обогатив, а вот с Чертогом Перуна вышел полный факап. Покупатель куда-то исчез — то ли нашел себе другого мастера, то ли передумал, но я его больше не нашел. С гномом мы разосрались после его неуемного аппетита и желания на чужом хрену к обедне съездить — да и бог с ним. Сейчас и бизнес отошел на второй план… пока. Потом-то я к нему еще вернусь.
А из культурных событий, кроме выступления местного самодеятельного церковного хора с репертуаром типа «Стою я на скале Христа», от которого у меня сразу наступало желание повысить процент суицидов в городе путем самоповешения, была и новинка — передвижной цирк. Кто сказал «бродячий»? Ну если только на новый манер, все-таки со времени Барнума прошло много времени. Это больше было похоже на луна-парк у нас — куча передвижных аттракционов, вагончики и трейлеры, бродящие между вагончиками члены труппы… Но вот шатер для представлений отсутствовал, так же, как и зверинец. А что за цирк без зверинца? Где затравленные дикие животные в ободранных ржавых клетках, равнодушно роняющие кал перед толпой обезьян, пришедших на них поглазеть? Ну никакого кайфа. И еще одно неудобство — цирк хоть и расположился на окраине города на специально оборудованной и огороженной площадке для всякого рода заезжих оборванцев, но вот члены труппы шатались в самом городе. Такое впечатление, что их больше привлекали места вроде распивочных и обжираловок, нежели сами представления. А клоуны — это вообще отдельная песня. Я теперь понял причины американской коулрофобии — боязни клоунов. Красились они так, что Джокер и его предшественник Клепа удавились бы от зависти, а их шизофреническое поведение маньяков-потрошителей заставляло переходить дорогу всякий раз, когда такое чудо-мудо попадалось на пути. Да и их прикид с ботинками восьмидесятого размера и балахоны из ситчика с бабушкиных покрывал и грязных кружевчиков с таких же старческих панталонов не добавляли к ним симпатии. Впрочем, Холли была другого мнения.
— Пойдем в цирк? — от восторга в ее голосе я аж чуть смартфон не уронил. Я сам цирк не люблю, хотя он и является одним из важнейших искусств для плебса и детсадовской аудитории. Да и театр я всегда любил только за одно — наличие буфета, где можно было нажраться во время антракта. Ну вот такое у меня приземленное представление об искусстве. Ни хрена не возвышенное.