Как же она ошибалась!
– Этого не должно было случиться, Бришен, – В глазах защипало от неизбежных раздражающих слез, и она с трудом сморгнула. – Ты и я ни для кого не представляли ценности или значения. Никому не должно было быть до нас дела.
Медленный, глубокий вздох сорвался с его губ, и правое веко открылось, являя сияющий, золотистый глаз. Голос охрип от долгого молчания, но слова прозвучали четко.
– Солнечная дева, – медленно произнес он. – Ты значишь для меня весь мир.
На этот раз Ильдико даже не пыталась сдержать слез. Они потекли по щекам, капая с подбородка на плечо Бришена.
– Принц ночи, – тихо выдохнула она. Слова отозвались эхом воспоминаний другого момента. – Ты вернулся ко мне.
Бришен привык видеть хорошее в любой ситуации. Пока ему не удалось найти плюсы в потере глаза, но он обнаружил преимущества в потере когтей. Хотя память о пытках осталась смутной, пальцы иногда пульсировали, будто воспоминания о страшной боли врезались в плоть. За прошедшие месяцы ногтевые пластины зажили, и когти стали медленно отрастать. Пока короткие и тонкие, но с каждым днем они удлинялись и твердели. Через год у него будут прежние смертоносные когти.
Однако сейчас Бришен пользовался этим недостатком, рисуя чувствительными кончиками пальцев картины на обнаженной спине и ягодицах жены.
Ильдико лежала на животе в его постели – их постели, – ее голова покоилась на скрещенных руках, пряди рыжих волос частично скрывали лицо. Бришен лежал рядом, выводя витиеватые узоры вдоль изящного изгиба позвоночника, вплоть до ямочек, украшавших поясницу. Кожа жены покрылась мурашками под его прикосновениями, мышцы непроизвольно напряглись.
Непередаваемое чувственное удовольствие – прикасаться к ней вот так. Прекрасный опыт, неожиданно рожденный из жестокости. Ильдико могла не опасаться ран, в то время как Бришен обнаружил, что пальцам с короткими ногтями доступно то, что невозможно сделать с когтями. Он творил с ней такое, от чего Ильдико извивалась в его объятиях и оставляла царапины на плечах. Если бы он не полагался на боевое преимущество когтей, только ради этого не позволил бы им отрасти вновь.
Откинув волосы, Ильдико посмотрела на него.
– Что? – спросил он.
Несколько недель назад Бришен перестал искать у нее признаки отвращения. Их просто не было. Если не брать в расчет сочувственные поцелуи в бровь и приплюснутое веко над пустой глазницей, жена спокойно относилась к его изуродованному лицу.
Теперь она томно смотрела на него, изнеженная любовными ласками.
– Кажется, я влюбилась в тебя во время нашего венчания.