Дирк обернулся, но увидел за спиной лишь пустую траншею, во многих местах развороченную свежими попаданиями, осыпавшуюся. Кое-где траншея была завалена, как бульдозерным ковшом. Спутанные клочья колючей проволки и маскировочных сетей бились на ветру отвратительными, похожими на бабочек существами. Наблюдательные пункты и пулеметные точки курились дымом, ворохи крепежных балок рассыпаны повсюду, как огромные спички.
Разоренный город, истерзанный и брошенный, – вот что представилось Дирку в этот момент. Теперь он не выглядел грозным и неприступным, он выглядел жалким и мертвым.
Рубеж надо бросать, очевидность этого решения не нуждалась в дополнительном обосновании. Отводить вглубь тех, кто еще способен держать оружие в руках, надеясь на то, что тоттмейстер Бергер найдет возможность и бросит на помощь «листьям» свежие силы. Через несколько минут к передовой траншее подойдут танки и выметут защитников подчистую.
Что-то тяжело загромыхало сзади, Дирк увидел тушу штальзарга из отделения Кейзерлинга. Тот шел, покачиваясь, дымящийся бок и вывернутая из сустава лапа с острыми когтями свидетельствовали о том, что он уже успел побывать в схватке и схватка эта прошла для него нелегко. Обычно почти неуязвимые под вражеским огнем, сегодня штальзарги приняли бой на равных условиях. Даже их внушительная броня сдавалась под натиском тяжелых пулеметов и связок гранат, которые французские мертвецы метали за каждый поворот траншеи, планомерно выбивая всякое сопротивление на своем пути. А в рукопашной их встречали враги, наделенные почти не уступающей им силой, злые, проворные, рвущиеся к победе любой ценой.
– Вперед! Задержать французов на рубеже! – крикнул штальзаргу Дирк, даже не будучи уверен в том, что тот его слышит.
Штальзарг протопал мимо – большой ком скрипящего металла – и направился к той части траншеи, где засели французы. Выполнял ли он полученный приказ или просто делал то, ради чего был создан, не задумываясь о том, уцелеет ли сам? Этого Дирк не знал. Штальзарги на редкость странные существа, даже в хорошем расположении духа слишком молчаливые, чтобы отвечать на чьи бы то ни было вопросы.
– «Висельники», отход! Всем, кто может сражаться, держаться единой группой возле меня!
Клейн кивнул, отбрасывая стреляную ленту. Большая часть его левой кисти осталась на раскаленном стволе пулемета, но каким-то образом ему удавалось управляться со своим оружием.
– Риттер?
Потом Клейн увидел «браунинг» в руках Дирка и коротко мотнул головой, показывая, что ответа уже не требуется. Когда-нибудь позже он, наверное, найдет подходящие слова, чтобы вспомнить лучшего пулеметчика своего отделения и всего взвода, но сейчас для слов не было времени. И Дирк был благодарен командиру второго отделения за этот скупой жест.