– Тогда как бы поступили вы в данном случае?
– Я… А, дьявол. Ложись. Мортира.
Мертвый Майор сказал это будничным голосом, даже не повышая тона, но все «Висельники» мгновенно попадали ничком, прикрывая голову сложенными на затылке руками. Гул тяжелого «чемодана» плыл где-то рядом, опасный гул, малейшее изменение в котором ощущается чем-то более тонким, чем обычный слух.
Дирк чувствовал длившееся лишь секунду наваждение – ему показалось, что он сейчас сам висит высоко в воздухе, заброшенный туда титаническим ударом французской гаубицы, и высотный ветер остужает его раскаленную металлическую оболочку. Вот он начинает падать, и земля под ним из серо-коричневого лоскутного одеяла превращается в курящийся дымом разворошенный муравейник. Сейчас он сам был снарядом и готовился обрушиться вниз, выбирая подходящее место.
«Пусть его снесет правее, – подумала та часть Дирка, которая все еще ощущала себя человеком, – на полста метров правее…» А та его часть, что была снарядом, уже знала, что не промахнется. Само небо взревело, раздираемое несущейся к земле сталью.
Ухнуло так, что попадание сперва казалось беззвучным, более того, стерло все прочие звуки мира, от скрипа земли под подбородком до грохота артиллерии. И в образовавшейся тишине, гулкой, как в недрах подземного каземата, Дирк успел подумать о том, что фугас разорвался на поверхности, в каких-нибудь двадцати метрах от занимаемой ими траншеи. Лопнули барабанные перепонки, подумал Дирк и даже не ощутил сожаления. Благодарность судьбе за то, что сохранила его, была несоизмеримо сильнее. Мертвец ты или живой человек, когда ты слышишь нечто подобное, твои мысли транслируются лишь на одной частоте, которая называется «Только не я».
Сперва ему показалось, что разрыв огромного, двухсотвосьмидесятимиллиметрового, снаряда зашвырнул его в другую траншею, перекинув как пушинку. Мортира Шнайдера, которую Мертвый Майор опознал по трубному голосу, и ее снаряды, весящие треть тонны, иногда выкидывали и не такие штуки. Случалось, после близкого попадания трупы находили в сотне метров от эпицентра. Или то, что можно было назвать их остатками.
Но нет, траншея была прежней. Просто изменилась. Оседающая земля сделала ее похожей на марсианскую трещину, в некоторых местах засыпав настолько, что почти сровняла с поверхностью. Грохот пришел позже и едва не разорвал голову Дирка на черепки. Когда взрывная волна прошла, он машинально прикоснулся ко лбу. Собственная голова казалась неумело склеенной ребенком из осколков вазой, которая того и гляди рассыплется, если дернуть шеей слишком быстро. Но, по крайней мере, он не оглох. Это хорошо. Глухой командир почти бесполезен для отряда. Даже если отряд тает на глазах.