Тимур — во многом уникальная личность, он покорил вершины власти, однако по рождению к сильным мира сего не принадлежал, что вызывает еще большее уважение, учитывая масштаб достигнутого. Итак, не принадлежа по праву рождения к Чингизидам, не являясь таковым по крови, он в гораздо большей степени, чем они, был потомком Чингисхана по духу.
Между тем в надписи на знаменитом нефритовом надгробном камне, находящемся в Гур-Эмире, приводится подложная генеалогия Тимура. Там прочерчены сближающиеся генеалогические линии Чингисхана и Тимура, обозначены их общие предки. То, на что не решилась пойти официальная историография при жизни Тимура, сделала посмертная надпись, возведя Тимура если не в ряды Чингизидов, то, во всяком случае, обозначив его общий с Чингисханом генеалогический корень, что в известном смысле могло рассматриваться даже как более ценная черта в генеалогии могущественного эмира.
Как и Чингисхан, этот полководец, делавший все для того, чтобы не ввязываться в крупные баталии, выигрывал каждое данное им сражение. Он одержал верх над такими военачальниками, как Тохтамыш, правитель Золотой Орды и потомок Чингисхана, разоривший Москву, или как турецкий султан Баязид Молниеносный, славившийся непобедимостью и не знавший в Европе ни одного поражения. Как ему удавалось внушать одним и тем же людям страх и уважение одновременно? На этот вопрос нет ответа.
Великий завоеватель весь состоял из противоречий: он был безмерно гордым, но довольствовался весьма скромным званием эмира[20], посадил на трон правителя — и признал себя его вассалом и, наконец, распорядился похоронить себя в ногах какого-то святого. Он запретил вино, но был известен как любитель попоек, во время которых сам смертельно напивался. Учинял жесточайшие побоища, но не выносил рассказов о пытках или просто об ужасах войны.
Под властью Тамерлана находились богатства целых империй, которые он расходовал по своему усмотрению. В кратчайший срок, в течение всего лишь месяца, он строил на горных вершинах великолепные дворцы. Тимур разрушал памятники, но при этом страстно любил возводить новые. Он был, возможно, безграмотным, но любил искусства и изящную словесность, привлекал убеждениями и приказывал доставлять силой к своему двору величайших художников. На его лице редко появлялась улыбка, но он слыл ценителем острого слова. Как и великий Чингисхан, Тамерлан был безжалостным, но порой мог простить даже врага. Он был бесчеловечным, но любил своих детей, сестру и искренне радовался известию о рождении внука. Жители Азии гордились им и страдали от его действий. Враги называли его огромным серым волком, выгрызающим землю, а его сторонники видели в нем льва и завоевателя.