Но то, что Тамерлан делал на протяжении всей своей жизни, как нельзя лучше соответствует девизу: «План, который воплощается, несмотря ни на что…» А две последние кампании сделали авторитет эмира безграничным, но при этом стали настоящим ужасом для покоренных народов. Итак, взор Тимура был направлен на Индию. В очередной раз его целью стала не подлинно великая держава, а только ее тень. Однако, несмотря на это, тень производила впечатление грозной силы. Говоря современным языком, делийский султанат существовал благодаря ренте с былого авторитета. Еще один источник могущества — накопленные индийскими правителями несметные богатства, которым, быть может, не было равных во всем мире.
Объявив о своих планах по захвату Делийского султаната, эмир неожиданно для самого себя, не получил поддержки воинов и элиты. Это пассивное сопротивление выводило Тамерлана из себя, но он делал вид, что ничего не происходит, и отдавал приказы так, как будто бы они вызывали у всех радость и удовлетворение. Воины повиновались, так как были к этому приучены, но их сердца к этой затее явно не лежали. Это стало очевидно после прибытия в Кафиристан[29].
Кажется невероятным, что человек в летах вторгся в страну, почти неприступную в период таяния снега, и совершил это без видимых на то причин. Как-то на пути воинам великого эмира встретилась крепость, возведенная на горном пике. Была снежная буря, и овладеть цитаделью было явно невозможно. Тамерлан захлебывался от гнева: почему не удается взять ее? Он обрушил свое негодование на полководцев, которые смиренно слушали его. Но, вот загадка, гнев схлынул, и Тимур сел играть в шахматы, как если бы находился у себя в самаркандском дворце. Но оставить осаду крепости, проявившей такое отчаянное сопротивление, эмир не мог. Его воины тоже предпочли штурм смерти от холода, голода и безделья. Поэтому защитникам цитадели была устроена настоящая кровавая баня. Лишь после этого Тамерлан велел отправляться дальше.
Затем был Кабул, Толомба, Мултан, Пенджаб, воины устали, все лошади погибли. Но Тамерлан был настроен захватить Дели, от которого его теперь отделяла лишь мощная Бхатнирская крепость. Ее обороняло крупное, как утверждают не без преувеличения некоторые, стотысячное войско раджпутов, истинных воинов. Проводя оценку расположения позиций противника, Тимур слишком близко подъехал и был ранен в плечо отравленной стрелой. Несмотря на это, разведку он продолжил, но внезапно почувствовал тяжесть во всем теле. Великого эмира привезли в шатер, где ему было дано противоядие. Минуло всего несколько часов, а он уже сидел в седле, ведя своих ратников в бой.